- Но она же ещё слишком мала!
- Она очень быстро взрослеет. Ты же рассказывала, что мальчик был полностью очарован.
- Да уж, обольщению у младшей сестрёнки можно только поучиться, - усмехнулась девушка.
- Какое потрясение для неё. Бедняжка, — задумчиво проговорила мать.
Асвейг открыла глаза в своей комнате. Откуда-то доносились голоса родителей. Девочка с трудом приподняла голову и откинула одеяло. В ушах ещё был слабый шум, голова кружилась, а перед глазами стоял туман. Чувствуя что-то непривычное, она откинула покрывало и увидела, что хвост стал вдвое длиннее. Нахлынули воспоминания. Асвейг встала и, шатаясь, пошла медленными шажками. Голоса становились все громче. Девочка остановилась, прислонилась к стене и сползла вниз на пол.
- Дорогая, люди говорят, что наследник конунга сильно покалечен, что он не доживёт до весны.
- Конечно, Эйрик, - спокойно ответила Гуда, - как ему выжить? Оно и к лучшему. Наша дочь теперь не будет выходить одна к людям.
- Мама, - позвала Асвейг. Родители бросились к девочке. Эйрик бережно взял обессиленную дочь на руки.
- Зачем ты встала? - обеспокоенно спросила Гуда, погладила девочку по голове и добавила:
- Асвейг, ты ещё слаба, мы отнесём тебя обратно в постель. Нужно как следует отдохнуть.
- Что со мной произошло?
- Ты что-то помнишь, родная? - обеспокоенно спросил Эйрик.
- Да. Мне было очень больно. Глаза, волосы, руки, хвост - все горело огнём. И мне хотелось убить его! Я сбросила его вниз! - закричала Асвейг.
- Ну-ну, милая, - ласково заговорила мать, - не стоит волноваться. Этот человек обидел тебя, и ты защищалась.
- Я не хочу больше видеть чужих людей. Ни одного, - закрыв глаза, устало проговорила девочка, когда отец бережно положил её на постель. - Через минуту она забылась в глубоком и тревожном сне.
Повсюду вода, ласковая и прохладная. Она неспешно плывёт на другой берег. Там так красиво! Солнце играет маленькими радугами в упругих струях, падающих со скалы. Асвейг подходит к этой стене из воды и видит своё отражение. Убрав длинные волосы за спину, она понимает, что уже не маленькая девочка. Тело стало другим - округлым и изящным. Девушка замирает, подставив спину падающей воде и вдруг слышит какой-то шорох на берегу. Быстро оглянувшись, Асвейг видит его. Повзрослевший, он стоит в нескольких шагах и улыбается. Хульдра напряжённо окидывает юношу тяжёлым взглядом:
- Убирайся, Магнус! Ты же умер! Ты умер!..
Асвейг открыла глаза. Сердце выпрыгивало из груди. Почему он снился? Больше ничто не связывает её с миром людей.
Глава (3).
Тир* - рабыня. Эйр* - богиня врачевания. Хёвдинг* - полководец.
Пробуждение было тяжёлым. Едва разлепив глаза, Магнус попытался вдохнуть полной грудью, но сразу же ощутил жгучую боль, пронзившую все внутренности. Из глаз брызнули слёзы. Вместо крика из горла вырвался сдавленный хрип. Дремавшая напротив тир* вскочила как ошпаренная и ошарашенно посмотрела на него.
- Ой-ёй-ёй! - заголосила она, - Слава Эйр*, очнулся страдалец!
Девушка выбежала, и до мальчика донеслись её громкие вопли:
- Хозяйка! Госпожа! Он открыл глаза!
Магнус попытался поднять голову, но она словно налилась чем-то тяжёлым. Мальчик тихонько заскулил: « Больно, как больно, я, наверно, умираю!», - от этой мысли сердце наполнилось ужасом. Послышались торопливые шаги.
- Сыночек мой, - зашелестел родной голос. Мать склонилась над ним, и её тёплая сухая ладонь прикоснулась ко лбу Магнуса. Он снова застонал и посмотрел на её осунувшееся от горя лицо. Тора редко проявляла эмоции, но сейчас в её глазах читался страх и отчаяние. Она еле сдерживала рвущиеся наружу рыдания. Магнус пошевелил губами, пытаясь сказать что-то, но не смог. Повторив попытку, мальчик беззвучно заплакал.
- Тише, тише, мой хороший, - прошептала ему мать, - тебе нужно отдыхать. Что стоишь? - прошипела она рабыне. - беги доложи конунгу, что сын пришёл в себя.
Девушку как ветром сдуло. Выскочив за дверь, она побежала к длинному дому. Подозвав одного из трэллов, рабыня передала ему послание. Тот изумлённо раскрыл глаза и широко улыбнулся. Кивнул девушке и тут же скрылся в доме.
Харальд сидел за столом с опущенной головой, погружённый в свои думы. Вид у него был мрачный. Паренёк приблизился.
- Конунг, разреши говорить.
Харальд поднял голову.
- Что у тебя?
- Госпожа велела передать, что сын твой очнулся.