Сердце правителя замерло на мгновение, а затем начало биться с удвоенной силой. Конунг поднялся и тяжёлым шагом направился к дому, где жили его вторая жена и сын. Три дня тянулись густой чёрной патокой - медленно и невыносимо. Страх за своё дитя опутывал липкой паутиной, не давая свободно вздохнуть. В горле образовался удушающий ком, который невозможно было ни выплюнуть, ни проглотить. Харальд сорвался на бег и в дом уже почти ворвался, распахивая настежь двери.
Тора сидела на коленях у постели, а сын... Магнус выглядел слишком бледным. Конунг приблизился. Мальчик взглянул на отца, и Харальд увидел в его глазах тоску и боль.
- Сын мой. - проговорил он. Магнус пошевелил губами, и его вновь захлестнуло отчаяние. По щеке покатилась слеза.
- Он не может говорить. - раздался глухой голос Торы.
- Лекаря звали?
- Нет ещё. Пойду распоряжусь.
- Иди. - качнул головой на дверь конунг. Женщина начала вставать, подняла глаза и увидела протянутую руку. Поколебавшись, она вложила свою ладонь в его. Харальд притянул её к себе. Провёл рукой по щеке.
- Прости, Тора. - прошептал он, наклонившись к уху. Женщина в удивлении отстранилась.
- За что?
- Скоро, видимо, узнаешь. А теперь иди. - поторопил он её, пресекая попытки что-то добавить. Тора вздохнула и вышла. Не время сейчас для препираний.
Конунг присел рядом с мальчиком и добродушно потрепал его по волосам. Натянув радостную улыбку, Харальд заговорил с сыном:
- Ну что, храбрец, я рад твоему возвращению! Твой Ингвар прямо герой - тащил тебя, что есть сил, бедняга.
Глаза Магнуса изумлённо расширились. Он помотал головой.
- Да жив он, жив, - кивнул отец. - был вчера. - мрачно добавил он себе в усы. Совсем не хотелось расстраивать мальца, пусть оправится, окрепнет. - Ты если говорить сейчас не можешь, значит так надо, беспокоиться не нужно, пройдёт, голос вернётся.
Мальчик доверчиво кивнул.
- Давай поиграем - я задам вопрос, а ты также кивни, если ответишь «да».
Магнус хитро сощурил глаза и покачал головой.
- Ну, если твой ответ будет нет, тогда так и сделаешь. Согласен?
Мальчик вновь кивнул. Он был рад, что отец побудет с ним.
- Хорошо. Первый вопрос. Ты был на холме?
Магнус замер, не мигая.
- Чего не отвечаешь? Не буду я браниться.
Мальчик медленно кивнул. Харальд вздохнул.
- Так я и думал. Ты кого-то видел? Тебя испугали?
Малец наморщил лоб, но воспоминаний не было. Только одно, как поднимался на холм, подтягивая за собой санки. Ощущение свободы, Ингвар, убегающий от него и вернувшийся. Тревога, пока его не было. Вершина горы, большой камень и... ничего. Как будто это был сон, только вот пробуждение оказалось совсем не радостным. Почему всё ужасно болит? Двигаться невозможно.
- Магнус?
Мальчик покачал головой и пожал плечами. Застонал от накатившей боли.
- Ну-ну, терпи, мой будущий храбрый хёвдинг*. Пройдёт время, и люди запомнят тебя, как великого героя. Будешь править и в страхе держать недругов наших. Расширять границы, новые земли завоёвывать. А сейчас отдыхай.
Конунг поднялся.
- Где этого лекаря носит? - сквозь зубы прошипел он и направился к выходу. У двери Харальд обернулся на сына. - Я ещё вернусь, - пообещал он и скрылся за дверью.
В главной зале его ждала Тора. Конунг приблизился к ней.
- Послали за лекарем, должен быть с минуты на минуту. - сообщила она. Харальд молча кивнул и взял женщину за руки. В её тёмных, как грозовое небо, глазах застыл вопрос.
- То, что я хочу тебе сказать, Тора, очень важно, но куда важнее, чтобы ты после этого сохранила ясный разум и не поддалась гневу. Поклянись, что сделаешь это! Поклянись, что будешь действовать, как я скажу и не будешь никому мстить! Поклянись Богом!
- Давать клятву, не зная о чём речь? - настороженно спросила женщина.
- Да. Так тебе будет проще её дать.
- Конечно, проще. - усмехнулась Тора, - Каким же богом мне клясться, Харальд? Твоим? Тебе же известно, что я сохранила веру праотцов.
- Христом Богом клянись! Только Он услышит и воздаст за твой грех, если нарушишь клятву!
- Хорошо, - ответила женщина и мысленно улыбнулась. Она была готова дать клятву богу, который для неё не существовал.
- Я Тора Торбергсдоттир, приношу клятву Христу Богу в том, что, узнав о тайне, я не поддамся гневу, сохраню ясный разум и не буду никому мстить.
- Хорошо. - удовлетворённо вздохнул конунг. - Нас здесь никто не услышит?
- Нет, мы в доме одни. Я отослала свою тир по делам.
- Тогда слушай. Наш второй сын, он жив.