Когда Инира закончила надо мною колдовать и собственноручно подвела к огромному, во всю стену, зеркалу, я еще пребывала в блаженном неведении. Надо сказать, что в течении всей длительной процедуры, Инира ни разу не позволила мне взглянуть на себя в зеркало. И к большому зеркалу вела, закрыв мне глаза. Когда мне позволили открыть глаза, я с любопытством оглядела себя и… поперхнулась воздухом. Из зеркала на меня смотрела… Нола, одетая в мою одежду.
Пока я хватала ртом воздух и пыталась вернуть себе речь, ко мне подошла настоящая Нола и обняла за талию. Подруга молча и задорно улыбалась мне в зеркало. А я получила возможность сравнить нас. Что сказать. Свои пепельные кудряшки я всегда стригла до плеч. Так было удобнее всего. Волосы с такой длиной не требовали много времени на расчесывание и приведение их в порядок. И практически никогда не мешали. Лишь изредка я стягивала их резинкой на затылке. Теперь же я стала «счастливой» обладательницей каштановой гривы до пояса. Именно что гривы. Волосы были абсолютно прямые, тяжелые и густые. Совершенно ничего с привычным мне облачком! Вся видимая кожа приобрела золотисто-персиковый оттенок, вместо привычной молочной белизны. С такими оттенками кожи и волос мне сразу показалось, что изменился даже овал лица. Но, приглядевшись, я облегченно вздохнула. Лицо осталось прежним. И лишь казалось, что стало более узким и вытянутым. Макияж, нанесенный умелой рукой, изменил форму и цвет губ, скулы и разрез глаз. Я осторожно потерла уголок губ и поняла, что это не помада. Инира засмеялась снова и объяснила, что мне сделали перманентный макияж. Свести его можно только специальными средствами. Или же сам пропадет через год.
От меня прежней остался только цвет глаз – ярко-васильковый. При желании, я могла использовать цветные линзы, и стать полной копией Нолы.
Я смотрела на себя в зеркало и не знала: радоваться мне или огорчаться. Милая девочка Таша Солнцева исчезла. Вместо нее появился клон яркой и самоуверенной Нолы Кайро. Но только клон. Я не чувствовала в себе той дерзости и жизнерадостности, что были присущи моей подруге. Наоборот, стало казаться, что я утратила последние крохи отваги и превратилась в робкого цыпленка.
Мы с Нолой дружили с самого первого дня обучения. Она очень хорошо меня знала. Поэтому, не обращая внимания на смех и восторги окружающих, обняла за плечи и шепнула:
- Не расстраивайся. Пойдем сейчас отметим открытие салона. Завтра все равно выходной. А потом каникулы. Пока начнутся занятия в универе, я уговорю сестру, чтобы она вернула все как было. И никто ничего не узнает.
Под «никто» подразумевались мои родители. Подруга хорошо знала из какой консервативной семьи я происхожу. Ни я, ни мои сестра и брат, никогда не пользовались свободой современной молодежи. Старшая сестра не получила никакого образования, кроме обязательного и уже шесть лет, как была замужем. За тем мужчиной, которого указали ей родители. Не смотря, на то, что в наше время девушки не стремились замуж вовсе. Или же выходили только после того, как сделают удачную карьеру. Моя сестра безропотно вышла замуж и родила троих детей по указке родителей. Только счастья в ее глазах я не видела.
Я до сих пор не знала, каких богов благодарить за то, что мне позволили поступить в университет. Наверное, это случилось потому, что я была самой младшей, и, возможно, родители все-таки любили меня больше. Да и специальность я выбрала самую что ни наесть женскую – история со специализацией по довоенным временам. А это, как правило, работа с архивами и документами.
Все это промелькнуло в моей голове за доли секунды. Нола еле слышно что-то пробормотала. Погуляли мы вчера действительно знатно. Никогда так не напивалась. Собственно, напилась я впервые в жизни. До этого всегда благопристойно ограничивалась бокалом вина. Даже несмотря на то, что в университете родители могли меня проконтролировать только по интеркому. Подруга снова что-то забормотала, потом всхлипнула. А я словно очнулась. Надо ее будить, пока у профессора не лопнуло терпение. В конце концов, могло произойти что-то действительно серьезное.
Проснулась Нола и пришла в себя далеко не сразу. Какое-то время я потратила, чтобы уговорить ее оторваться от фаянсового друга. Зато, когда девушка все-таки подняла голову и повернулась ко мне, я села рядом с ней. На пол с размаху. Все ее лицо и шею покрывали багровые пятна разной величины. На руках пятна тоже присутствовали, но в гораздо меньшем количестве, и все с внутренней стороны рук. Поэтому-то я их сразу и не заметила. Так мы и сидели. Я испуганно таращилась на Нолу. Она непонимающе на меня. В комнате снова заверещал интерком.