Поэтому вопрос заключается не просто в предотвращении распространения раковых клеток. Почему и при каких условиях у некоторых людей с уже имеющимися «дремлющими» очагами это перерастает в онкологию? На опухоль в состоянии покоя влияет множество гормональных и иммунологических факторов, каждый из которых является частью PNI-системы и очень восприимчив к стрессу.
Значительные колебания в скорости роста опухоли варьируются от одного пациента к другому. Также очевидна высокая степень различий в появлении метастатического заболевания и продолжительности жизни среди пациентов, которым диагностировали один и тот же тип рака с одинаковой степенью тяжести. Например, известно «много случаев, когда грудь была удалена не полностью и рецидива рака молочной железы не произошло или когда на протяжении 30 лет вторичные очаги рака находятся в состоянии покоя в организме хозяина, а затем проявляются»22. По всей видимости, такие индивидуальные различия обусловлены не автономным поведением злокачественной опухоли, а факторами внутренней среды организма, которые сдерживают развитие рака или, наоборот, способствуют его росту. Сильное влияние на внутреннюю среду организма оказывают стрессоры, которым люди подвержены в повседневной жизни, а также совершенно разные способы, при помощи которых люди справляются со стрессом.
В многочисленных исследованиях онкологических заболеваний среди факторов риска постоянно упоминается неумение выражать свои чувства, особенно эмоции, связанные с гневом. Подавление гнева — это не какое-то абстрактное свойство психики, которое таинственным образом приводит к болезни. Оно увеличивает физиологический стресс и поэтому является главным фактором риска. Подавление гнева оказывает воздействие в сочетании с другими факторами риска, которые могут его сопровождать, такими как ощущение безысходности и отсутствие поддержки окружающих. Человек, который не чувствует негативных эмоций или не проявлет их, окажется изолированным даже в окружении друзей, потому что его истинная сущность скрыта. Ощущение безысходности появляется в результате хронической неспособности сохранять верность себе на самом глубинном уровне. Безысходность, в свою очередь, ведет к беспомощности, поскольку человек воспринимает любое свое действие как бесполезное.
В одном исследовании принимали участие здоровые женщины без каких-либо симптомов заболевания, кроме аномальных результатов теста Папаниколау (Пап-теста), который проводился во время обычного медицинского осмотра. Не зная о результатах Пап-теста, исследователям «удалось почти с 75-процентной точностью предсказать, у каких людей была ранняя стадия рака, просто используя данные опросника, в котором дифференцировались различные эмоциональные состояния. Они обнаружили, что рак с большей вероятностью появлялся у женщин, „склонных испытывать беспомощность“ или чувство бессильного отчаяния, которое им не удалось преодолеть за последние полгода»23.
Взяв за основу психологические характеристики рациональности/безэмоциональности (подавления гнева) и данные о продолжительном ощущении безысходности, исследователи из Црвенки также смогли определить, кто из почти 14 000 субъектов с большей вероятностью заболеет раком и умрет от онкологии. Спустя десять лет они проверили данные о смертности и обнаружили, что оказались правы в 78 процентах случаев. «Нам кажется, — сообщают они, — во многих исследованиях сильно недооценивается важность психосоматических факторов риска».
Особенно ярко влияние психологических факторов риска просматривается в истории Гилды Раднер. Тетя Раднер по материнской линии и две ее двоюродные сестры умерли от рака яичников, а мать успешно излечилась от рака молочной железы. Гилда столкнулась с генетическим фактором риска онкологии, но обречена ли она была умереть от рака яичников? Нет никаких оснований так считать.
Для большинства женщин с раком яичников наследственность не входит в число значительных факторов риска. Лишь в некоторых случаях она играет важную роль. Около 8 процентов женщин с раком яичников имеют одну из генетических мутаций, которые, как известно, увеличивают риск развития рака. Фактически это те же самые гены BRCA, которые связаны с раком молочной железы. В зависимости от того, какая нить ДНК задействуется, риск развития онкологии у людей с такой мутацией в одном гене к 70 годам может составить 63 процента. Если мутация находится в другом гене, риск развития рака яичников к 75 годам составляет 27 процентов24. Для женщин без мутации, у которых есть близкий родственник — мать, сестра или дочь — с раком яичников, риск составляет около 5 процентов. Мы снова видим, что сами по себе гены не отражают картину целиком. Даже в группе людей с высоким риском развития онкологических заболеваний не у каждого есть предрасположенность к образованию рака.