В беседе в Ником Кентом в 2003 году Джимми сказал, что в основном помнит, что в Окленде «было на редкость отвратительно» везде, не только за сценой, но и в самой толпе. Во время второго и последнего концерта «все, что я видел, — это как люди осаждали ограждение и пытались прорваться за него. Было противно играть перед всем этим. Весь день был ознаменован очень мерзкой, тяжелой энергией. Не знаю, что за столкновение произошло между Питером и Биллом Грэмом, но знаю, что ситуация за кулисами стала угрожающей. Наши люди избили одного из охранников Грэма. Разразился скандал, весьма гнусный, но тогда все так и происходило, поэтому по сути «подобное притянуло подобное»».
Он чувствовал, что Грант «очень, очень переживал из-за своего развода» и, как следствие, его рассудительность тоже страдала. «Происходило много насилия, но от группы это скрывали, поэтому мы редко узнавали о чем-либо. Только под конец я увидел, как оно проявляется. К тому времени дела уже были чрезвычайно серьезны и все крайне далеко отошло от истинного духа группы. Недостатки организации совершенно вышли из-под контроля, и мощь группы стала использоваться чудовищно неверно. Люди вокруг нас злоупотребляли нашей силой».
Через шесть месяцев Грант, Бонэм, Коул и Биндон отказались признать себя виновными в нападении. Суд, однако, признал виновность всех четверых и приговорил их к штрафам и отложенным тюремным срокам. Матзоркис также подал иск на взыскание с группы 2 миллионов долларов компенсации за причиненный ему ущерб, но, так как никому из четверых лично не было приказано появиться в суде, слушание так и не состоялось. Грэм был возмущен столь малым наказанием, но ему не оставалось ничего, кроме как публично осудить их. «Никогда больше, будучи в здравом уме, я не стану работать с ними», — сказал он. Через несколько лет Грант сознался, что он глубоко сожалеет о случае с Матзоркисом. По мнению Грэма, которое тот выразил в собственной автобиографии, Грант был так расстроен, что в открытую рыдал перед своим другом, менеджером Dire Straits Эдом Бикнеллом. «Я не хочу, чтобы обо мне думали, что я плохой человек», — говорил он ему. Но было уже слишком поздно, чересчур поздно.
Как обычно, Джонси первым покинул площадку после оклендских шоу. Как он впоследствии рассказал Дэйву Льюису: «У меня там вообще-то была семья, а на следующий день мне надо было ехать в Орегон. Я нанял дом на колесах и припарковал его около отеля. Мы слышали, что приехала полиция, — они толпились в холле, — поэтому мы с семьей спустились вниз на служебном лифте в задней части здания и прошли через кухню в этот дом на колесах — который я никогда раньше не водил, — и сбежали из отеля на автостраду, подальше от проблем». Он был мастером держаться подальше от проблем, действуя по принципу: «Если весело — присоединяйся, если нет — не стоит. Думаю, часто я было в другом конце отеля. Но все это через некоторое время несколько наскучило. Все становилось слегка безумным, когда в дело вступали Ричард Коул и типы вроде Джона Биндона». Он многозначительно добавил: «Тогда каждая группа сидела на наркотиках — и мы не особенно волновались из-за этого, — но к тому времени все начало выходить из-под контроля».
И вскоре все стало еще хуже. Группа только что прибыла в отель Maison Dupuy в Луизиане — где губернатор собирался сделать их «почетными полковниками», — когда Роберту в отчаянии из Англии позвонила Морин, сказавшая, что их пятилетний сын Карак серьезно заболел вирусной инфекцией. Через два часа Морин позвонила снова, сообщив еще более шокирующую новость: Карак умер. Детали обескураживали: у Карака диагностировали респираторную инфекцию, за следующие сутки его состояние ухудшилось, поэтому обеспокоенная Морин набрала 99927 и вызвала скорую помощь, но было слишком поздно, и Карак скончался по пути в больницу. Как только Роберт положил трубку, его мир рухнул. То же самое ожидало и мир Led Zeppelin. Все остававшиеся концерты тура были отменены.
Домой Роберта сопровождали Коул, Бонэм и Деннис Шиэн. Частный самолет ожидал их в Хитроу, чтобы оттуда улететь в Мидлендс, где уже стоял лимузин, готовый отвезти певца домой. Все остались с ним на похороны, прошедшие в Бирмингеме, и были единственными членами близкого круга Zeppelin, присутствовавшими там. Пейдж, Джонс и Грант все еще были в Америке, и Джи разгребал последствия вынужденной отмены оставшихся семи выступлений. Почему ни Пейдж, ни Джонс не прилетели на похороны, внятно не смог объяснить ни один из них — даже Планту. Задетый тем, что они не появились, он сказал Коулу для Stairway to Heaven: «Может, они не уважали меня так, как я уважал их. Может, они не были мне такими друзьями, как я полагал».