— Убирайся, — говорю я.
Дункан останавливается, ошеломленный.
— Извини.
Эгги встает между нами, защищая меня, и вытягивает руки, чтобы не подпустить его, и я думаю, здесь моя сестра, и, поскольку он тоже смотрит на нее, я также думаю, слава богу, что она реальна, она жива, я не чокнутая.
— Пожалуйста, не бойся меня, — говорит Дункан. — Вы обе не бойтесь. Я пришел помочь. Я с ними разобрался, слышите? Эти мерзавцы заперты в пикапе. Они вам ничего не сделают, они просто пытались вас напугать.
Вот же гниды, им это удалось.
Его взгляд все время возвращается к моему животу.
— Это…
— Уходи, Дункан! — кричу я.
Я стою неподвижно, только самое мое ядро трепещет. Я жду, будет ли он снова приближаться ко мне. Успею ли я дотянуться до ножа?
Неимоверный ужас на его лице почти колеблет мою уверенность, что он представляет угрозу.
— Все хорошо, я ухожу, — говорит Дункан, — ты в безопасности, — и потом он действительно уходит.
Мы с Эгги бросаемся обниматься. Предельное ожесточение выражается во всем ее облике. Я ощущаю его более отчетливо, чем за все последние годы.
Она отстраняется и показывает знаками: «Это он отец?»
Я киваю.
«Не пускай его больше».
Я встречаюсь с сестрой глазами. Я думала, что ее страх продиктован сумасшествием, но нет ничего ненормального в том, чтобы учиться на своем опыте. Ее бдительность, может быть, самая здравая вещь в нашей жизни.
— Не пущу, — обещаю я.
Позже я узнаю, что в мешке, с помощью которого разбили наше окно, лежали останки Номера Четырнадцать.
24
У меня созрел план, отчаянный план. Раз Эгги не может бросить мужа, тогда я стану ею, поиграю в старую забаву, наряжусь в ее одежды и положу конец этому губительному браку, брошу его ради нее. А сестре расскажу об этом только после того, как все закончится, чтобы она не пыталась остановить меня.
Я провела день с Эгги, вспоминая, каково это — влезть в ее шкуру, увидеть мир ее глазами. Глазами человека с безудержной страстью и бурным, искрометным темпераментом. Я достаточно видела ее вместе с Гасом, чтобы понимать, что в их взаимоотношениях постоянно замешана сила, что это нескончаемая игра в доминирование, граничившая с флиртом, прогулка по лезвию гнева и желания.
Когда пришло время, я надела вещи Эгги и сделала прическу и макияж как у нее. Это был маскарадный костюм, это была броня, и, по правде сказать, снова примерить на себя образ Эгги оказалось проще простого. Как ни странно, я чувствовала себя в нем как дома.
Я отправила Гасу сообщение с телефона Эгги и после работы встретилась с ним в городе. Мы пошли выпить в бар, и мои движения были неспешными, взгляды дерзкими, а выражение лица нарочитым, потому что такой была Эгги. Невозмутимой, даже скучающей, пока что-нибудь не возбуждало ее любопытства. Гас выглядел усталым, измотанным, но я видела, что он сосредоточен на мне. Что он изучает меня. Я не позволила себе нервничать из-за этого, а наслаждалась его вниманием, как делала бы Эгги, зная, что она заказывает музыку. Я наслаждалась положением желанной женщины, воистину запретным сладострастным трепетом, который давно подавила в себе, но теперь спустила с цепи.
Я не придумала, как осторожно завести разговор, как разогреться для важного сообщения, так что в полумраке бара просто выпалила:
— Мы с Инти съезжаем.
Гас с изумлением уставился на меня, и глаза его сверкнули, но он не двигался и так долго ничего не говорил, что я начала чувствовать, как земля уходит из-под ног.
— Кажется, — произнес Гас очень медленно, — я выразился достаточно ясно. — Его рука скользнула к моему бедру и стиснула его крепко, еще крепче. — Если ты попытаешься бросить меня, я найду тебя и убью твою сестру.
Я подумала, что ослышалась.
Тут-то и обнаружилась правда, слишком ужасная, чтобы я могла о ней догадаться. Никакой игры между ними не было. Только нешуточная опасность. За привлекательным лицом мужчины скрывалось чудовище. А я была слепа и не замечала этого.
— Пойдем домой, примем ванну, расслабимся. День выдался долгим.
Я так дрожала, что едва могла идти, но он вывел меня из бара, и я осознала, как смешно с моей стороны было полагать, что я задаю тон, что Эгги задает тон. Сила была всецело на его стороне, и он использовал ее, чтобы удерживать заложницу. Теперь я поняла, почему сестра пыталась заставить меня уехать.
По пути домой Гас рассказывал про работу, а я могла думать только о том, что должна выйти из машины, я должна выйти, я должна выйти, я должна открыть дверцу и вывалиться на дорогу, я должна сбежать, просто, черт возьми, сбежать, но, конечно, я не могла этого сделать без Эгги.