Хмырова, замечая собравшихся у забора деревенских (ну, вроде мимо проходили), хохотала про себя, вспоминая анекдотическую фразу: «Вы любите детей? — Нет, но сам процесс…!» Вот и здесь: не понимают ни слова, но сами песни….!
Тогда дед доставал обычную гармонь — подарок правления на 50-летний юбилей и подыгрывал гостье, ловя мелодии на лету.
Помимо пения, сошлись девушки на почве любви к танцам, помидорам и сырым яйцам! Ирина привезла в отпуск небольшую серебристую магнитолу «TOSHIBA» с десятком импортных кассет с хитами известных исполнителей: «АББА», «Бони М», «Смоки», «Чингис Хан» и других англоязычных, итальянских Кутуньо и Ко с фестиваля Сан-Ремо (особенно нравилась Лизе необычный стиль «Матио Базар») и других… Подборки явно делались на заказ, индивидуально и точно совпадали с давними пристрастиями попаданки.
Девушки, выполнив наказ по дому, врубали в дальнем углу сада магнитолу и отрывались, вызывая зависть у деревенских пацанов-меломанов и осуждение за «бесстыдство» у пожилых старух — это было странно, поскольку видеть их соседи не могли, только слышать! Может, именно в том и состояла проблема?
Среди записей были хиты и Луи Армстронга — под них Лиза впадала в эротический депресняк, но перестать слушать не могла…
Помидоры с грядки Ирина оценила: да кто бы не покорился сочной сахаристой мякоти красных гигантов, порезанных как бог на душу положит, посыпанных крупной солью и политых душистым маслом, в котором так здорово смачивать мягкий кусок ржаного хлеба и впитывать смесь подсолнушек с соком спелого «бычьего сердца»!
Да просто сорвать, вытереть об подол сарафана, надкусить и почувствовать, как по подбородку и шее покатилась, смешанная с зернышками, или брызнула в сторону капля помидорного сока? Непередаваемый запах ботвы, легкая кислинка его внутренностей, плотная мякоть… Господи, да разве ж можно после НИХ считать московские магазинные плоды съедобными?!
А свежее, еще теплое, куриное яичко, посоленное через тюкнутую дырочку и высосанное одним махом? Это ж с чем сравнить, если оно зашло, а?
Про простоквашу, крупными маслянистыми кусками попавшую в рот и там растаявшую, надо ли говорить?
Или про возможность снова посмотреть в сельском клубе уже не идущие в городе, но понравившиеся фильмы? Хорошо в деревне летом, оказывается… Просто живи и радуйся, мать его ети!
Елизавета окончательно приняла сводную сестру именно в это лето в деревне, горько сожалея, что была так слепа в первой жизни и не увидела за нарочитой холодностью нежную душу дочери отчима, рано потерявшей мать и боящейся лишиться еще и отца…
К слову о фильмах…
Группа пацанов спешит на сеанс, им навстречу, дымя сигареткой, медленно движется из клуба приятель.
— Слышь, Серега, как фильмец? Страшный? (речь о французской киноленте «Чудовище» с Ж-П. Бельмондо в главной роли)
— Да не-е-е, смешной…
— А играет кто?
— Да мужик какой-то. Баль… Ман… О, Бляманда! Точняк!
Часть вторая, Глава 14
Владимир Хмыров, когда Лиза училась на втором курсе, защитился, причем, относительно легко. Совершив прорыв в карьере, к.м.н. Хмыров получил приглашение на стажировку в Ленинград, где через год неожиданно женился на дочери одного из корифеев отечественной медицины и ожидал прибавления в семействе!
Квартиру их тётя Таня, после отбытия всех хозяев, сдала знакомым, следила, чтобы те не «озоровали», а деньги клала на сберкнижку Лизе.
Дочь Хмырова отца благословила, «сексодром» подготовила и твердо решила: пора ей «брать быка за рога» — целибат задолбал! Коварный план по совращению девственника Манджиева ростом метр девяносто, свою первую и, как она понимала, последнюю любовь — долгожданную и выстраданную — вступал в завершающую фазу!
Августовские ночи, ранние и темные, звездные и свежие… Берег Волги, далекий лай собак, стрекот кузнечиков (или сверчков?), плеск волны от проходящего теплохода…
Романтика… И тут на архи-взрослую (так ведь?) Елизавету Хмырову нападает страх — необъяснимый, неуместный, смешной…
«А вдруг я ему не понравлюсь? Вдруг он посчитаем меня чрезмерно раскованной? Разочаруется? И что тогда?» — запаниковала «дважды попаданка».
Они сидели в обнимку около дедовой баньки и молчали. Горячее плечо молодого мужчины, крепкая грудь, на которую опиралась девушка, были такими знакомыми, родными. Привычным был и его запах, дыхание…
Лиза повернулась к парню, взяла его лицо в свои ладони, всмотрелась в раскосые глаза и поцеловала так нежно, как только могла.