Губы встретились, поцелуй углубился… Лиза начала гладить Мергена по голове, задерживаясь на шее сзади, пробираясь под ворот футболки, переводя пальцы на ключицы… Парень задышал чаще…
Лиза осмелела и запустила вторую ладонь под рубашку снизу, подбираясь к манящим уже давно кубикам пресса…
— Лизка, прекрати… — зашептал Мерген.
— Хантер, это ты прекрати ломаться! Я тебе не нравлюсь? — выпалила осатаневшая вмиг Хмырова. — Тогда я пойду!
Парень поднял на неё полные страсти глаза — даже темнота это не скрывала!
— Да я держусь из последних сил, дурочка!
Девушка возмутилась:
— А я тебя просила, идиот? Хантер, мы вместе пять лет! Мы совершеннолетние, самостоятельные! Я… Я люблю тебя, в конце концов! А ты мнешься… как… сдобный бублик!
Елизавета выпалила признание и осеклась… Ой! Эти слова давно рвались из сердца, но она стеснялась… Глупо, конечно… А кто умен, когда влюблен? Ещё и разговоры в общаге между соседками, что, мол, признание — прерогатива парней, девушкам «невместно»…Даже ее, старую, сумели достать!
Девушка растерялась, смутилась… Юноша смотрел на неё и молчал.
«Ну всё… Это конец…» — подумала попаданка, и вдруг Мерген вскочил, подхватил её на руки, ногой откинул дверь в предбанник и решительно шагнул внутрь…
Где-то снова залаяли собаки, с реки раздался смех и визги припозднившихся купальщиков, перемежающиеся матом по поводу несезонного, в общем-то, занятия.
В соседний сад за самыми крупными в деревне яблоками пытались (пока темно!) пролезть два подростка, но зацепились за гвозди в заборе, вспугнули котов, истошно взмуркнувших, шарахнулись, свалились в крапиву, выскочили из неё и побежали прочь, переругиваясь по поводу неудачной авантюры…
А в бане Тимофея Хмырова, среди запаха сушеных трав и доносящегося через неприкрытую дверь чуть влажного ночного воздуха, под бледным светом луны, тонкой полоской проникающим в темноту небольшого помещения сквозь оконце в стене, обитой гладкой вагонкой, парень и девушка, влюбленные, возбужденные, горячие и нетерпеливые, ТВОРИЛИ ЛЮБОВЬ…
«Ну, наконец-то!» — хихикнуло ночное светило и стыдливо прикрылось облачком…
Старики Хмыровы не дождались внуков, переглянулись понимающе, вздохнули, похлопали друг друга по коленкам и пошли спать. Но сон не шел, и каждый думал свое, но одно на двоих…
— Эх, молодо-зелено… Да чего уж… Надо завтра в сельсовет сходить, чтобы всё по закону…
— Парень хороший, хоть и другой веры, но красивый, да …Детки симпатичные будут… Может, и доживем до правнуков, а? Женька, да ты спиш-ш-ш-шь, что ли?
— Спю-ю-у-у, Тимоша, и тебе надо… Утром поговорим…
Елизавета проснулась от холода, уверенно трогающего за голые руки и ноги, на которые не хватило висевшего ранее на крючке бабушкиного халата. Девушка попыталась сесть, но обнимающий её сонный Хантер завозился, не отпуская. «И что теперь? Рассвело уже, а они тут, во всей красе… Черт, неудобно-то как… Блин!»
— Хантер! Ну же, Мерген, просыпайся! Дед сейчас проверять баню придет! — зашептала Лиза на ухо парню.
— Лизка, ну что ты, ей-богу? Ну, придет… Ну, поворчит немного…
— Что значит — поворчит немного? Ты, вообще-то, меня, можно сказать, чести лишил, так…
Молодой мужчина (хм!) открыл один глаз, окинул притворно-обиженную возлюбленную хитроватым взглядом, поцеловал в нос и прошептал с придыханием:
— Это спорный вопрос, кто кого чего лишил… — и улыбнулся так довольно и светло, что у Лизы сладко заныло в груди.
Хантер же лег на спину, закинув руки за голову, продолжая улыбаться и давая девушке возможность откровенно рассматривать его тело… Красивое, ослепительное просто, гладкое, смугло-золотистое, с как прорисованными мышцами и КУБИКАМИ!!!
— Если ты сейчас не встанешь и не оденешься, я …
— Лизка, я так счастлив, кажется, меня сейчас разорвет от переизбытка эмоций! Дай минутку посмотреть на тебя и убедиться, что все это не сон… И, знаешь… — парень как-то подобрался, взял Лизу за руку, — я безумно рад, что ты села тогда со мной рядом. Лиза-а-а, ты ведь выйдешь за меня, да? Будешь моей женой, возьмешь мою фамилию, родишь мне детей? И никогда меня не бросишь?
Хмырова уставилась на чрезвычайно серьезного Мергена и всем существом своим почувствовала, что её ответ для него — не просто слова, а обет! И не её, а его! Он отдает себя ей целиком, без сомнений и оговорок!
У девушки от волнения перехватило горло, и она, внезапно расплакавшись, только смогла, что кивнуть. Разве могло быть иначе? Она шла к нему три жизни!