Не сумев вовремя среагировать, Лун Шэнли лишь приказал матерям и их детям спасаться бегством, а мужчинам и юношам, достигшим совершеннолетия, прикрывать их, сражаясь до последнего. Пламя нещадно пожирало всё вокруг и твёрдо стоять на ногах становилось тяжело. Враг, имеющий существенное преимущество в числе своих воинов, всё не отступал. Пытаясь защищаться и понимая, что всё уже потеряно, он проводил свою жену, госпожу Лун, с маленькой трёхлетней дочерью к лесу, где отдал ей свой меч и бубен Цзиньлун, в надежде на спасение дорогих сердцу людей.
Сам он двинулся обратно, поддержать товарищей, братьев и принять поражение с гордостью, как и подобает настоящему потомку дракона, а женщина, с головой укрытая чёрной мантией, с ребёнком на руках бросилась в бег, не оборачиваясь, с сомкнутыми губами, будто запаянными горячим воском, тихо рыдая. Она всю свою жизнь преданно любила мужа и отпускать его навсегда было невыносимо больно. Пылкая, неукротимая по натуре мадам Фу жаждала кричать и убивать любого, кто притронется к её золоту, рубать каждого ставшего на её пути к справедливому возмездию, но ей предстояло другое задание, намного тяжелее и ответственнее: уберечь от варварских рук мерзких грешников свою единственную дочку. Всеми усилиями.
— Помнишь, как зовут маму? Отныне и до своих шестнадцати лет называйся людям фамилией Фу, а имя отца не забывай никогда, век храни в сердце, рядом с собой, — с нежной, искренне любящей материнской улыбкой и со слезами на глазах говорила она, когда им удалось добраться до порта на берегу. Теперь было значительно тяжелее. Ей пришлось пойти на собственную жертву. Отдав юной деве Лун меч и магический бубен отца, женщина лишь коротко коснулась губами её лба и обеих щёк, прощаясь с невиданной горечью. Чтобы не оступиться вдруг, поддавшись эмоциям. Надо было довести это дело до конца любой ценой. Поэтому, зацепив дочери на шею свой кулон в виде цветка орхидеи на память о себе, усадила её в лодку и накинула на плечи свою мантию, оголяя тем самым пламенно красные одеяния, что не осталось вне внимания бдительных врагов. В бок госпожи Лун вгрызлась стрела, сорвав неразборчивый шёпот с её губ, а следом и отчаянный крик, рвущейся в последнюю битву скорбящей матери и жены, которая потеряла всё. Ей было абсолютно всё равно на своё неустойчивое положение, на кровотечение. В глазах мелькали только силуэты приближающихся к ней людей, которые, ступив слишком близко, мгновенно получали ранение собственной стрелой. И сила холодного наконечника, видимо, одаряла их болью втройне больше обычной под давлением разъяренных, пылающих рук.
Она сражалась до последнего. Как и все из клана Лун. И на предсмертном своём выдохе вновь попрощалась с уплывающим на маленькой шатающейся время от времени под напором воды лодке последним драконом.
Но люди не знали точно, остался ли ещё кто-то из рода дракона в живых. Затуманенные грязной гордостью и самолюбием они, отбросив мечи и стрелы, уходили праздновать. Оставив по себе лишь руины когда-то райского городка, благословенного богами, горы трупов, кровавые реки и злосчастные легенды.
Конец