Он не сразу отстранился, просто остался внутри неё, тяжело дыша, вжимаясь всем телом, как будто хотел раствориться в её тепле. Кай восстановил дыхание и перекатился на бок.
Манон перевернулась и пальцы медленно скользнули по его ещё влажной, напряжённой коже. Она чувствовала, как под её ладонями слабеют мышцы, как его тело постепенно оттаивает, обмякая в её объятиях.
Они не говорили ничего. Лежали, прижавшись друг к другу. Кай медленно выдохнул ей в волосы, его губы коснулись её лба. Его рука соскользнула на её бедро, и он просто держал её так.
Внутри Манон всё было вязким и сладким. Она запустила пальцы в его волосы. Она не могла заставить себя перестать его трогать.
Кай прижал её ближе и между ними не осталось ни капли пространства
— Манон… — пробормотал он, не открывая глаз, голос его был тёплым, как глоток глинтвейна. — У тебя что–то пролилось. Надеюсь, это не вызовет очередную катастрофу?
— Я, вообще–то, этим просто нервы успокаивала, пока кое–кого носило по оркам, — буркнула она, целуя его ключицу.
— Прости. Сколько раз хочешь, чтобы я это повторил?
— Миллион.
— Прости. Прости. Прости… — с каждым словом он начинал её щекотать, мягко, игриво, скользя пальцами по её бокам, по животу. Она дернулась, запрокинула голову и засмеялась.
— Всё! Хватит! Я сейчас тебя заколдую на месячные! Навсегда!
Манон прильнула щекой к его плечу. Его рука лениво скользила по её спине, рисуя несуществующие узоры. Её пальцы то и дело касались его груди.
Комната наполнилась дыханием и ароматом, кожей, потом и ромашкой. Всё переплелось.
Она провела пальцем по его груди, словно писала на нём слова, которые не могла произнести.
— Не исчезай больше, — прошептала она.
Он поймал её руку и прижал к губам.
— Обещаю, — сказал он, тихо.
Глава 18
Кай перебирал её шелковистые волосы. Пряди были густыми, упругими, пахли то ли ромашкой, то ли чем–то явно запретным по классификации Бюро. Он провёл пальцами по огненной волне, задержавшись у ключицы.
— Сколько сейчас времени? — спросил он, не поднимая взгляда, будто этот вопрос был направлен самой её коже.
Манон лениво потянулась и попыталась извернуться, чтобы посмотреть на часы, но не успела.
Кай резко приподнялся и потянулся к пиджаку, висевшему на спинке кресла. Из внутреннего кармана выглядывали его серебристые карманные часы.
— Пять часов и восемь минут после полудня, — с надрывной обидой сообщил пузатый будильник с прикроватной тумбочки. — Хотя меня, конечно, как всегда, никто не спрашивал.
Кай замер. Медленно обернулся и уставился на круглую штуковину с оловянными ножками.
— Манон, — начал он с тем опасным спокойствием, каким допросчики из отдела Этической Чистоты задают первый, очень вежливый вопрос. — Отдел учёта предметов, изменённых магией, в курсе сколько у тебя в доме… всего?
Манон, небрежно опираясь на локоть, лишь потянулась за щёткой и начала расчёсывать волосы, совершенно невозмутимая:
— Я устала подавать заявления, — фыркнула она. — Каждую неделю одно и то же: «укажите происхождение, назначение, побочные эффекты»… А если они сами очаровываются?
Она театрально развела руками, и в этот момент по полу зашаркал Саймон, появляясь из–за комода.
— Да, да, — проворчал он. — Очередное зелье взорвалось, будильник оказался ближе всех. Вот и началось.
Будильник сердито задрожал стрелками.
— Я, между прочим, квалифицированный измеритель времени! У меня даже диплом был, пока Манон его не положила под чайник!
— Видишь? — ухмыльнулась она, аккуратно поправляя пучок волос на макушке. — Он очень ответственный.
Кай устало провёл ладонью по лицу. Прошла секунда. Две. Потом он посмотрел на неё сквозь пальцы, всё ещё прижимая их к вискам.
— Манон. Ты нарушаешь как минимум три параграфа: о недекларированных чарующих объектах, об оживлении бытовых предметов, и, кажется, о моральной стабильности инспектора при выполнении внештатного визита.
— Ну так арестуй меня, инспектор, — невинно протянула она, приподнимая бровь и скользя к нему по простыне. — Только осторожно. Подушку не повреди. Она поёт колыбельные, если её обидеть.
Подушка, как в подтверждение, едва слышно заурчала что–то в тональности фа–диез, когда Манон на неё облокотилась.
Кай стиснул губы. Он смотрел на неё, как на магическое уравнение без решения и понимал, что решение, возможно, в том, чтобы перестать решать.