— Осторожно, — быстро сказала Манон, на шаг приблизившись. — Там приворот с яблочным запахом. Активируется от прикосновения к коже…
Кай замер. Мгновенно отдёрнул руку, будто рядом вспыхнула искра.
— Понял, — сдержанно произнёс он. — Держаться подальше от фруктов.
Манон чуть склонила голову, наблюдая, как он отступает на шаг с деликатной неловкостью, которая выдает сдержанный интерес гораздо ярче, чем любой дерзкий комментарий.
— Вот и правильно, — мягко усмехнулась она. — Некоторые рецепты опасны тем, что работают слишком честно.
Кай медленно выдохнул и, казалось, чуть расслабился. Лёгкое молчание повисло в воздухе, и впервые оно показалось не напряжённым, а… уютным. Манон заметила, что его глаза, несмотря на холодный цвет, могут быть тёплыми.
Глава 4
Ревизия зелий свернула в такую сторону, которой не предсказывал даже самый смелый прорицатель. Вместо сухих записей и печатей, выверенных дозировок и занудных комментариев, в подвале лавки гремел джаз, а под самый потолок всплывали радужные пузырьки от эликсира веселья.
Манон закручивалась в вихре танца, её юбка с гофрированным подолом ловила движение, будто живая. Напротив неё грозный инспектор, хранитель порядка и кошмар всех мелких торговцев, теперь выглядел так, словно сбежал с бала на Монтмартре. Под лампами, качающимися от весёлой магии, его фигура казалась почти нереальной, не инспектор, а мужчина из её сна.
Раскрасневшийся, с чуть растрепанной прядью, он отплясывал уже без своего пиджака. Мелькнули белоснежные рукава, которые Кай решил закатать. Тут же показались татуировки, покрывавшие всю его правую руку.
Манон на мгновение замерла. Все — таки ей не показалось. Это было как короткий и ослепляющий удар молнии не по сценарию. Она ожидала чего угодно, скучного рубашечного бюрократа, деревянного инспектора, даже сноба, но под льдом оказался огонь, и этот огонь внезапно вспыхнул прямо у неё на глазах. У неё пересохло в горле. В груди затрепетало что–то странное, будто её собственные чары сработали в обратную сторону, на неё саму.
— А я–то думала, вы весь состоите из правил и регламентов, — ехидно прошептала она, позволив себе короткий взгляд на рисунки. — А вы оказывается умеете удивлять.
Кай взглянул на неё в упор, его глаза по–прежнему были ледяные, но теперь в них плясал огонь. Он усмехнулся, чуть склонив голову набок, и впервые за вечер его лицо тронула настоящая, искренняя, почти мальчишеская улыбка.
— Я многое умею, мадемуазель, — сказал он негромко, но в его голосе звучала дерзость.
Манон хотела, что–то язвительное ответить, но джаз перешёл в особенно безумное соло трубы, и Кай вдруг ловко притянул её ближе, совсем не так, как положено на светском балу.
Манон вдохнула и тут же почувствовала его запах. Не одеколон, а настоящего Кая Тайрена, немного мускуса, чуть соли, тепло кожи, которая разогрелась от движения. Удивительно живой запах, невыносимо привлекательный. Дыхание застыло в горле. Между ними по–прежнему оставалась пара дюймов воздуха, но именно это расстояние почти касания, казалась сейчас самым громким ощущением в комнате.
Её ладони легли на его грудь, под тонкой тканью рубашки ощущалось горячее и плотное тело. Его грудная клетка двигалась в такт дыханию, и она почувствовала, как под её пальцами неровно бьётся сердца и что–то в этом было чертовски интимным.
Он танцевал уверенно, но не по правилам. Его ладони скользнули по её спине, чуть сжались на талии.
Манон подняла глаза. Лицо Кая было так близко, что дыхание касалось её кожи. Его взгляд… она утонула в нём на долю секунды. В его зрачках плясал свет радужных пузырьков и что–то ещё странное, и уязвимое, будто он сам не ожидал, что вот так… прикоснётся к ней.
Её дыхание сбилось, а в глазах мелькнула искра, впрочем, не от злости. Её сердце пропустило удар. Это не должно было случиться. Ни в этой лавке, ни в этом подвале, ни с этим мужчиной, который пять минут назад требовал лицензии на зелья, но между их телами не осталось воздуха. И ни одна магия не могла быть сильнее, чем это прикосновение.
— Осторожнее, инспектор, — прошептала она, чувствуя, как его ладонь скользнула по её спине. — А то я начну думать, что вы не такой уж правильный.
— Боюсь, вы уже начали, — хрипло выдохнул он, и в этот момент с полки едва слышно щёлкнула пробка.
Манон обернулась, но было уже поздно, один из флаконов, разбалансированный эликсиром веселья, распечатался сам. По воздуху растекся сладковатый, пряный аромат, густой, почти как пар. И прежде, чем кто–либо из них успел что–либо сообразить, они вдруг остановились, глядя друг на друга в упоительном, горячем молчании.