— Ты считаешь, что пес-призрак вернулся, чтобы расправиться с тобой? Это бред, Энди, и ты прекрасно это понимаешь. Наверняка выл какой-нибудь соседский барбос, которого на ночь выставили за дверь.
Я выпустил ее плечи.
— Может быть, — проговорил я. — А может быть и нет. Но послушай, Марни. Давай никому не говорить о зубе, идет? Ну хоть какое-то время. Желания загадывать — оно, конечно, круто, но… меня это малость пугает.
Она потянула за шнурок у меня на шее.
— Ну-у-у… если зуб тебе не нужен, можешь отдать мне. Раз он так тебя расстраивает, я охотно его заберу.
Я шлепнул ее по руке.
— Тебе хоть кол на голове теши! — воскликнул я. — Короче, зуб я оставляю себе. Просто хочу быть с ним поосторожнее, вот и все.
— Ладно, ладно! — закатила глаза Марни. — Нет проблем. Будем поосторожнее.
— Вот и славно, — сказал я. Облегченно вздохнул и немного расслабился.
Тут-то Марни хвать за шнурок! Она выдернула зуб у меня из-под рубашки и сжала в кулаке. Ее зеленые глаза засияли. На лице играла дьявольская усмешка. Она объявила:
— Хочу… хочу, чтобы все уроки отменили из-за бегающей по школе коровы!
— Нет! — взвыл я. — Ты очумела?! — Я вырвал зуб у нее из руки и стал запихивать обратно под рубашку.
Но было уже поздно — коридор огласили потрясенные крики ребят. Затем послышался топот бегущих ног.
А потом:
— М-м-м-м-муууууууууууу!
В воскресенье мама отвезла меня в торговый центр «Клевер». Она сказала, что я могу сам выбрать и купить себе кроссовки при условии, что не возьму слишком дорогие — с лампочками, мигающими при ходьбе.
Нет проблем, сказал я. На что мне детские кроссовки?
Вообще же это было для меня важно. Ведь мама впервые позволила мне самому выбрать, что я куплю.
Когда я уже собирался вылезти из машины, она засунула мне в карман рубашки десятидолларовую купюру:
— Ты сегодня не слишком плотно пообедал, Энди. Купи себе чего-нибудь перекусить.
Потом скривилась:
— Зачем ты всюду таскаешь с собой этот противный зуб?
Я пожал плечами:
— Да так. Это типа талисмана на счастье. — С этими словами я вылез из «кадиллака» и помахал маме на прощанье.
Где мне было знать, что сегодня этот зуб принесет мне не-счастье.
В торговом центре царило жуткое столпотворение. Оркестр местных старшеклассников наяривал на ротонде. Напротив них огромная толпа собралась вокруг шикарного спортивного автомобиля, выставленного на аукцион.
Я пытался протолкнуться вперед, чтобы получше его разглядеть. Но почувствовал на плече чью-то руку. И до боли знакомый голос произнес:
— Почему бы тебе не сменить «кадиллак» на крутую спортивную тачку?
Я застонал:
— Марни, как ты узнала, что я здесь буду?
На Марни был голубой свитер и короткая джинсовая юбчонка поверх синих колготок. Каштановые волосы были перехвачены голубой лентой.
Она ухмыльнулась.
— А я экстрасенс. Ты разве не знал, что я умею мысли читать?
— Вот как? И о чем я сейчас думаю? — спросил я сердито.
Она закрыла глаза и сосредоточилась.
— Ты думаешь использовать зуб, чтобы подарить мне все клевые вещички, какие есть в этом торговом центре.
Я покатился со смеху.
— Кроме шуток. — Она не сводила глаз с зуба. — Давай посмотрим, чего еще можно пожелать.
— Давай лучше не будем. — Отвернувшись, я направился к «Вселенной обуви».
Она припустила за мной.
— Энди, вот ты зануда… Никакой нам радости с этим зубом… — ныла она.
— Перестань говорить «нам», — сказал я.
Она надулась:
— Ладно, ладно.
— Я считаю, не надо с ним баловаться, — продолжал я. — С этим зубом шутки плохи. Жутковатый он какой-то. Это как… обладать слишком большой силой.
— Можно желать помаленечку, — не унималась Марни. Она потянула носом воздух: — М-м-м-м-м. Эти булочки с корицей так классно пахнут!
— Папа говорит, это обманка, — сказал я. — Дескать, они специально распыляют запах корицы, чтобы всех тянуло покупать.
— Мне все равно, — сказала Марни. — Как насчет пожелать булочек с корицей? По штуке на рыло. Это ведь не слишком страшно, да?
— Вот! — гордо сказал я, извлекая из кармана десятидолларовую купюру. — Мама дала на перекус. Как раз хватит на две булочки с корицей.
Марни снова надулась:
— Тоже мне веселье! Нетушки.
Мы прошли мимо кинозала. Троица старшеклассников пререкалась с девушкой в стеклянной билетной будке — они утверждали, что достаточно взрослые, девушка выказывала обоснованные сомнения. Очевидно, фильм был для тех, кто старше восемнадцати.