Черт побери.
Я уставился в зеркало — на отметину, опоясывавшую мою шею.
Черт. Черт. Черт.
Я знал, что Марни хочет завладеть зубом. Но не знал, что настолько.
Настолько, чтобы убедить собственного двоюродного брата, будто он повредился в уме!
А теперь она, как ни в чем не бывало, загадывает одно желание за другим. Щелкает как орешки школьные задания, побеждает в играх и заколачивает бабло на конкурсах сочинений. Добивается всего, что хочет.
С моим зубом!
Моим! Моим!
Я ничего не мог поделать. Дикая ярость вскипала во мне. Еще немного, и я взорвусь.
Я совершенно потерял голову.
Я принялся остервенело лупить кулаками по комоду. Колотил по нему. Дубасил. Как будто это была Марни.
Я бил по комоду снова и снова. Бил, пока не заболели кулаки.
Остановился я лишь увидев в зеркале отражение мамы. Ее глаза округлились, а рот широко раскрылся.
Тяжело дыша, с саднящими, содранными кулаками, я повернулся к ней.
— Энди? — проговорила она, не сводя с меня настороженного взгляда. — Энди? С тобой все в порядке?
— Нет. Со мной не все в порядке, — пропыхтел я. — Мне нужно прикончить свою родственницу. У меня нет выбора, мам. Мне, конечно, очень жаль, но я просто обязан убить свою кузину Марни.
— Давай-давай. Давно пора, — сказала мама. — Мне она тоже не нравится.
На самом деле такого не было.
Ничего подобного я не говорил, да и мама тоже.
Я был так взбешен, настолько вне себя, что принял желаемое за действительное.
Отмотаем, впрочем, назад. На самом деле все было примерно так:
Мама:
— Энди? Что ты делаешь? С тобой все хорошо?
Я:
— Э, да, мам. Один из ящиков застрял. Вот и все.
Мама не сдвинулась с места. Так и стояла, не сводя с меня глаз.
— Точно?
— Ага. Я в порядке, мам. Честное слово.
Она явно мне не поверила. Но все-таки повернулась и направилась к двери, сказав напоследок:
— И незачем бить мебель.
— Да нет мам, — ответил я. — Я пытался выбить застрявший ящик.
Она спустилась по лестнице и отправилась на кухню — готовить ужин.
Я испустил протяжный вздох. Кулаки, сбитые об ни в чем не повинный комод, отчаянно саднили.
Я знал, кого на самом деле надо отколотить.
Перед глазами стояла Марни, склонившаяся надо мной, пока я лежал на полу торгового центра. Вся такая из себя заботливая, интересуется, все ли со мной в порядке… А у самой на шее — мой зуб!
Я сел за стол. Голова кружилась от переполнявших ее планов мести.
Я представил себе, как выхватываю зуб у Марни. После чего желаю, чтобы она превратилась в курицу. И вот она уже заправская несушка, вся в желтых и бурых перышках, отчаянно квохчет и поклевывает пол в поисках зерен.
Может, через пару неделек я сжалюсь над ней и превращу ее обратно в человека.
При этой мысли я засмеялся.
Я представил, как превращаю Марни во всевозможных животных и птиц. Может, я превращу ее в огромную жирную коровищу. Пускай побегает по школе, а нас из-за нее опять отпустят с занятий!
Недурно.
Но я знал, что могу придумать чего получше. Если хорошенько поломать голову, я наверняка выдумаю идеальную месть.
Я планировал и перебирал разные способы отомстить до самой ночи — когда, уже ложась в кровать, снова услышал звериный вой за окном. Всякие помыслы о мести тотчас вылетели из головы. Я сел и прислушался.
За окном раздался еще один вой. Так близко… Казалось, он звучит прямо у меня в комнате!
При этой мысли меня прошибла ледяная дрожь.
Интересно, еще кто-нибудь это слышит?
И снова я на цыпочках подкрался к окну. Ухватившись за раму, поднял ее до упора. Холодный ветер всколыхнул мою просторную пижаму.
Собака опять завыла.
Неужели это Синяя Гончая? Неужели она явилась за зубом?
Я вцепился в подоконник и высунулся в окно. Вглядывался в кромешную тьму. Невозможно было различить даже цветочную клумбу под стеной дома.
Еще один ужасающий вой.
А потом я увидел ее. Я увидел ее!
И в тот же миг понял, как отомщу Марни. Я понял, что отомстить мне поможет пес!
Несколько дней спустя я нагнал Марни в школьной столовой.
— Марни, я не могу спать по ночам, эта жуткая собаченция все воет и воет под моим окном! — пожаловался я. — Не могла бы ты помочь мне со своим зубом? Пожелать, чтобы собака ушла?
Она поморщилась:
— Я сейчас немного занята…
— Ладно, а ты не могла бы подсобить еще кое в чем? — спросил я.