— Откуда ты знаешь Доусона Тейта, – требует он, когда доходит до меня.
— Не знаю, – лгу я.
Доусон не кажется мне человеком, который делится своей личной жизнью с сотрудниками, поэтому я держу правду при себе.
Глаза Роба сужаются.
— Тебе лучше не ставить меня в неловкое положение, – предупреждает он. — Может, Доусон и главный, но мой дядя – партнер-основатель. Если бы я решил тебя уволить, ты бы ушла к концу дня, – он подчеркивает свои слова щелчком пальцев.
— Я вам верю.
Его пустые угрозы волнуют меня меньше всего, но это не мешает мне пытаться успокоить его.
— Я жду полного отчета, когда ты вернешься к своему столу.
— Роб, а ты не опаздываешь на встречу с другими сотрудниками? – вмешивается Грейс, становясь рядом со мной.
— Не лезь не в свое дело, – фыркает он.
Грейс закатывает глаза, когда он протискивается мимо нас и выбегает из комнаты.
— Он такой придурок, но не волнуйтесь, он только говорит, но ничего не делает, – говорит Грейс. — Вы в порядке?
— Я в порядке, – заверяю я ее с улыбкой. — Это правда, что дядя Роба владеет фирмой?
— Да, его зовут Максвелл. Я работаю здесь уже три года и ни разу с ним не встречалась. Насколько я понимаю, он не общается с клиентами напрямую. Ходят слухи, что он был замешан в финансовом скандале, и Доусон якобы должен был все уладить, чтобы компания не обанкротилась, – она наклоняется ближе и понижает голос. — Очевидно, Роб обиделся на Доусона, потому что фирма начиналась как семейный бизнес, и он считает, что тот должен быть управляющим партнером, несмотря на отсутствие опыта, – девушка делает паузу и смотрит на часы. — Вам лучше идти. Босс не любит, когда его заставляют ждать.
— Где находится офис Доусона?
— В конце коридора слева, – она указывает в общем направлении. — Удачи.
— Спасибо, – говорю я, направляясь к выходу из конференц-зала.
Сердце колотится с каждым шагом, приближающим меня к офису Доусона. Я сглатываю, когда прихожу, и смотрю на закрытую дверь, собираясь с духом, чтобы постучать. После трех неуверенных постукиваний с другой стороны раздается его голос.
— Входите.
Открыв дверь, я обнаруживаю, что он сидит за своим столом, сосредоточенно работая на ноутбуке, а его пальцы бегают по клавишам.
— Вы просили меня зайти? – говорю я, притворяясь уверенной.
— Закройте дверь, – приказывает Доусон.
Мои руки дрожат, и я повинуюсь, дверь с щелчком захлопывается, отдаваясь эхом по всему офису. Несмотря на желание съежиться под его пугающим взглядом, я выпрямляю позвоночник и целеустремленно шагаю к нему, останавливаясь перед столом.
Комната просторная, с богатыми книжными полками красного дерева, на которых собрана обширная коллекция юридических книг. Через всю комнату стоит кожаный диван под произведением современного искусства, а в углу стоит хорошо укомплектованная барная тележка. Из больших окон открывается вид на шумный город внизу.
Доусон поднимается со своего кожаного кресла и встает передо мной. Моя прежняя уверенность испаряется от того, что я нахожусь в одном помещении с самым известным адвокатом Нью-Йорка.
Я скептик, который ценит бизнес превыше всего, и у меня репутация человека, заставляющего взрослых мужчин плакать.
Теперь я понимаю, что слова Доусона в тот вечер, когда мы встретились, имели двойной смысл. Я предполагала, что он говорил о своей работе татуировщика, но теперь ясно, что он имел в виду отчасти свою способность доводить до слез самых суровых мужчин во время переговоров.
Воздух между нами наполняется невидимой энергией, моя кожа покрывается колючками от предвкушения. Я расправляю плечи и встречаю его взгляд с непоколебимой решимостью, готовая к тому, что будет дальше.
ГЛАВА 2
ДОУСОН
Сладкий аромат кокоса и ананаса наполняет воздух, заставляя меня сжимать челюсти. Тот самый, который мучает мою память последние три месяца.
Я известен своим железным контролем. Это одна из причин, почему я такой чертовски хороший адвокат.
Я готов ждать своего противника до тех пор, пока он не рассыплется как карточный домик. В моей работе быть застигнутым врасплох означает проиграть дело, а это миллионы долларов убытков.