Я решила опустить ту часть, где Доусон и Коул – одно и то же лицо. Я никогда не услышу конца этого.
Карандаш выскользнул из руки Ноа, его рот раскрылся.
— Ты издеваешься надо мной. Что, черт возьми, ты сделала, чтобы заслужить это?
Вздыхаю в отчаянии.
— Ты говоришь так, будто меня отправили к директору.
— Ты ведь шутишь, да? Доусон Тейт печально известен. Он безжалостен и никогда не проигрывает дела. На самом деле, большинство его дел решаются во внесудебном порядке, потому что он мастер переговоров, – он нагибается, чтобы поднять карандаш с пола кухни. — Ходят слухи, что он отсидел в тюрьме. Правда это или нет, но это делает его еще более устрашающим.
— Если бы это было правдой, он бы не смог заниматься юридической практикой, – замечаю я.
Мысли о татуированных руках Доусона и его резком поведении заставляют меня задуматься, может ли быть правда в этих слухах.
Более того, почему мысль о том, что он отсидел, делает его более привлекательным?
Ноа хмыкает:
— Учитывая его послужной список, я сомневаюсь, что досадный тюремный срок удержит его от чего-либо.
— Скорее всего, нет, – соглашаюсь я. — Несмотря на это, он попросил меня стать его помощницей.
Скорее, потребовал.
Ноа присвистнул.
— Черт возьми, Риз. Это впечатляет. Я слышал, что он окружает себя только лучшими.
Двигаюсь на своем месте, пожевывая нижнюю губу.
— Я отказала ему, – признаюсь я.
И хотя уверена, что сделала правильный выбор, в моей голове закрадывается тень сомнения.
— Подожди, – Ноа протягивает руку. — Позволь мне прояснить ситуацию. Ты отказала Доусону Тейту, нет? Человеку, который разрушил многомиллиардную патентную заявку Виктора Мангама и заставил его плакать на телевизионном гражданском процессе, что также разрушило его репутацию в мире технологий? Зачем ты это сделала?
Он смотрит на меня с выражением недоверия.
Я задавала себе тот же вопрос. Это был безрассудный шаг, но я не могла позволить ему обойти меня, кем бы он ни был.
— Потому что у меня уже есть работа.
— С боссом, которого ты терпеть не можешь, – напомнил мне Ноа.
— И ты думаешь, что Доусон будет лучше Роба?
Он вздыхает.
— Это справедливое замечание. Просто будь осторожна, хорошо? – он протягивает руку, чтобы слегка сжать мою ладонь. — Доусон старше, опытнее и имеет репутацию непреклонного человека.
Если он такой безжалостный, почему не впал в ярость, когда я без приглашения явилась в его тату-салон? Конечно, он был не слишком весел, но, когда он разговаривал со мной, в его тоне не было той язвительности, которая была у него, когда он противостоял Кевину. А его поцелуй, возможно, и был грубым, но вызвал дрожь в моем позвоночнике и заставил меня жаждать большего.
Интригующе размышлять о том, почему высокопоставленный адвокат с непримиримой личностью проводит свои выходные в качестве татуировщика. Как человек, рисующий красивые, причудливые, фантазийные татуировки, может заставить взрослых мужчин плакать в суде?
Доусон – это головоломка, которую я никак не могу решить, и желание узнать о нем больше только усиливается.
Я перевожу взгляд на Ноа, который пристально наблюдает за мной.
— Мы собираемся провести оставшееся время за разговорами о моей работе или будем учиться?
Он постукивает себя по подбородку, на его губах играет дразнящая улыбка.
— Это зависит от того, собираешься ли ты быть внимательной?
— Только если мы сможем съесть те куриные тендеры, которые ты купил.
Ноа хихикает:
— Ты поняла.
Пока я укладываю учебник на колени, его предупреждение остается в силе, но мое любопытство к Доусону только растет. Его загадочная натура притягивает меня, и я чувствую, что в нём есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. К счастью, в офисе мне удастся избежать его внимания и не отвлекаться от своих приоритетов.
Когда я возвращаюсь домой поздно вечером, дом кажется ледяным.
Дрожу, когда спешу в спальню, надеваю свитер, пушистые носки и перчатки без пальцев, которые бабушка связала мне на Рождество в прошлом году.
После того, как в прошлом месяце в печи погасла лампочка, специалист по отоплению сказал мне, что ее нужно заменить, что обойдется мне в шесть тысяч долларов. Поскольку печь подает и горячую воду, мне приходится обходиться холодным душем.
Я забираюсь в постель и прячусь под горой одеял, пытаясь укрыться от холода. В Нью-Йорке сейчас осень, и погода изменилась. Содрогаюсь при мысли о том, что мне придется пережить жестокую зиму без работающей печи.