— Если бы вы сосредоточились на доставке моего заказа, а не на флирте с моей помощницей, вы, возможно, не отстали бы от графика.
— Да, сэр, – отвечает он, бросая на Доусона настороженный взгляд, вручая ему пакеты.
Может, Доусон ревнует?
Прикрываю рот рукой, чтобы скрыть улыбку от этой глупой идеи. Вероятно, он просто раздражен тем, что не получил свою еду раньше. Курьер не ждет, а спешит к выходу. Он идет быстро и сознательно избегает оглядываться. Я его не виню. Когда курьер уходит, я замечаю, как Доусон стиснул челюсти, глядя в его сторону. Я кладу ладонь ему на руку, чтобы привлечь его внимание, и когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, выражение его лица смягчается.
— С тобой все в порядке? Ты кажешься немного напряженным, – говорю я с намеком на веселье.
Брови Доусона сходятся вместе, он все еще хмурится на курьера, который только что вошел в лифт:
— Он был слишком дружелюбен с тобой, не кажется?
Я убираю руку и упираюсь локтями в стол, подпирая подбородок руками. Мне нравится наблюдать, как Доусон волнуется из-за такой мелочи.
Один уголок моего рта приподнимается в едва заметной улыбке:
— Он просто был мил.
Доусон фыркает:
— Да, если «мил» – это код для попытки заполучить свидание с красивой женщиной.
Смотрю на него широко раскрытыми глазами, не уверенная, правильно ли я его расслышала. Доусон Тейт только что назвал меня красивой? Серьезно, он это говорил или нет, я все равно в восторге, как школьница. Несмотря на все мои усилия, бабочки в животе бешено колотятся. И мне нравится мысль о том, что он может ревновать, даже если это всего лишь плод моего воображения.
— Ну, независимо от его намерений, я бы отклонила его предложение.
— Это так?
Я сажусь на стуле, наклонив подбородок, чтобы сохранить зрительный контакт.
— Определенно. Нет никаких шансов, что я добавлю парня в эту смесь, когда мне нужно иметь дело с тобой, – дразнюсь я.
— Мне повезло, что я тот, кто получает всё твое внимание.
Я пожевываю внутреннюю часть губ, наслаждаясь нашей игривой болтовней гораздо больше, чем следовало бы. Мой мозг лихорадочно ищет способ сменить тему, и вот тут я замечаю пакеты в руках Доусона.
— Похоже, еды много. У тебя что, ночное совещание с другим отделом, о котором я не слышала?
Доусон качает головой:
— Нет. Я подумал, что ты, должно быть, голодна, но не был уверен, что тебе нравится, поэтому заказал все по одному в моем любимом ресторане.
— Ты купил мне еды?
— Конечно. Я попросил тебя остаться допоздна, и я не могу позволить сейчас упасть в обморок, правда?
Он усмехается, в уголках его глаз появляются морщинки. Мне нравится видеть эту его расслабленную сторону.
— Нет, мы не можем этого допустить, – признаю я.
— Идем. Давай поедим, пока еда не остыла.
Он идет в свой кабинет, а я следую за ним:
— Что будет с остатками?
Там как минимум десять коробок с едой на вынос, и мы никак не сможем съесть хотя бы часть того, что он заказал.
— Не волнуйся. Сотрудники-первогодки на третьем этаже работают всю ночь, так что все, что мы не съедим, можешь отнести им.
— Это очень щедро с твоей стороны.
Он достает коробки и ставит их на стол, чтобы я могла их увидеть.
— Выбирай. – Он машет рукой в сторону еды. — Я не привередлив.
Каждый контейнер подписан, включая такие варианты, как слайдеры из говядины вагю, жареные бараньи отбивные и равиоли с лобстером. Кажется, Доусон ничего не делает наполовину, даже когда дело касается еды на вынос. Я останавливаюсь на слайдерах, которые подаются с картофелем фри и гарниром из салата. Доусон берет равиоли с лобстером, и как только мы усаживаемся на диван, я открываю контейнер с едой на вынос. Мой живот урчит от запаха жареной говядины и поджаренной бриоши. Слайдеры идеально подрумянены, покрыты карамелизированным луком и сыром, картофель фри хрустящий, а гарнир полит винегретом.
— Боже, все это выглядит так аппетитно, – говорю я, беря свой бургер. — Я уже целую вечность не ела домашней еды.
Доусон усмехается.
— Ты выбрала правильную профессию, если считаешь это домашней едой, – он поднимает вилку с равиоли. — Я практически живу на вынос, так как провожу много времени в офисе.
— Какая твоя любимая еда? – спрашиваю я. — У меня пастушья запеканка. Но в ней обязательно должны быть морковь и горошек с домашним картофельным пюре сверху. Добавь сверху сыр, и это будет самая лучшая еда для успокоения – бабушка готовила мне её каждую неделю. — Хотя тыквенный латте со специями — мой любимый фаворит, – я замолкаю, когда замечаю, что Доусон наблюдает за мной. Я смотрю на него с неуверенностью, беспокоясь, что моя болтовня его раздражает.