Он пытается встать, но я хватаю его за руку, чтобы остановить. Я никогда раньше не занималась сексом без защиты, но образ Доусона внутри меня без барьера возбуждает.
— Я принимаю противозачаточные. Нам не нужен презерватив... Если только ты не хочешь его, – добавляю я.
— Ты уверена? – выражение его лица серьезное. — Я никогда раньше не занимался сексом без него и никогда не сделаю ничего, что заставит тебя чувствовать себя неловко.
Я притягиваю его ближе, целуя в губы:
— Уверена. Трахни меня, Доусон. Трахни меня прямо сейчас.
— С радостью, Рыжая.
Он снимает свои мокрые насквозь боксеры и встает между моих ног, медленно толкаясь внутрь. Я зажмуриваюсь и крепче сжимаю его, пока наши смешанные стоны вибрируют вокруг нас. Окончательно усевшись, он останавливается, чтобы дать мне время привыкнуть.
— Черт возьми, ты такая чертовски узкая, – выдавливает он напряженным голосом.
— Боже, я никогда не смогу забыть, какой ты большой, – задыхаюсь я.
— Не волнуйся, ангел, ты сможешь меня взять, – обещает он.
Доусон дрожит под моим прикосновением от напряжения, вызванного необходимостью сдерживаться. Когда он начинает двигаться, я встречаю его толчок за толчком, ощущая его внутри себя. Этот мужчина околдовал меня, и я бессильна против его соблазнительных прикосновений.
— Я так близко, Доусон.
— Мы собираемся кончить вместе, – приказывает он, целуя меня в висок.
Он ускоряет темп, и все рациональные мысли исчезают, когда первобытный звук плоти, бьющейся о плоть, разносится в воздухе. Я погружаюсь в состояние эйфории, поднимаю глаза на него, а он наблюдает за мной, молча обещая дать мне больше.
— Кончи для меня, ангел, – хрипло говорит он, постоянно щелкая по моему клитору, давая мне дополнительное трение, о котором я умоляла. Мой рот приоткрывается, и дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я взрываюсь, как бомба. Он прямо позади меня, издает гортанный стон, когда мы вместе погружаемся в состояние забвения.
Доусон обнимает моё лицо, нежно целуя щеки и лоб, оставляя за собой след тепла. Он нежно отстраняется от меня и берет свою рубашку со стола, чтобы вытереть нас, а потом бросает её на пол и садится рядом со мной на шезлонг.
— Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он.
Я сыто улыбаюсь ему:
— Лучше и быть не может. Хотя я не уверена, что смогу спуститься по лестнице.
Моё тело бескостное, и я чувствую себя больной во всех отношениях.
Доусон нежно гладит мою щеку большим пальцем:
— Не волнуйся, я позабочусь о тебе.
Его слова кажутся обещанием чего-то большего, и я беспокоюсь, что слишком глубоко увязла, чтобы оправиться, если он не поймает меня, когда я упаду.
ГЛАВА 17
ДОУСОН
После быстрого душа и заказа еды на вынос из местного тайского ресторана мы с Риз прижимаемся друг к другу на диване в гостиной и смотрим фильм. Не помню, когда в последний раз я отдыхал ночью – не говоря уже о целом дне – но с ней каждая минута – драгоценное спасение. Прошло много времени с тех пор, как я садился смотреть телевизор, но, когда Риз узнала, что я не смотрел «Образцового самца», она настояла, чтобы я его посмотрел. Видимо, мое незнание поп-культуры было криком о помощи, требующим немедленного исправления. Я прислонился спиной к подлокотнику, а Риз устроилась у меня под мышкой. Её голова покоится на моём плече, ноги вытянуты, одно колено поднято, а на другом у неё миска с попкорном. Я нежно провожу пальцами по её волосам, вдыхая запах. Она кладет в рот кусочек попкорна и указывает на телевизор, где Дерек Зуландер принимает свою культовую позу «Голубая сталь».
— Эта часть смешит меня каждый раз, когда я смотрю её, – говорит она, разражаясь смехом, когда камера показывает его преувеличенно надутые губы. — Я забыла, какой смешной этот фильм.
Она хихикает сильнее, схватившись за живот.
Боже, я никогда не устану от этого звука.
Я полностью очарован ею, и теряю связь с фильмом, наблюдая за Риз, беззащитной и свободной. Ее смех заразителен, он заставляет меня ухмыляться, когда я впитываю звук ее радости. Это место всегда было просто домом – остановкой между офисом и тату-салоном, где я могу поспать несколько часов и переодеться. Но с Риз здесь я могу представить его как дом, полный смеха, любви и тепла. Я отбрасываю эту идею как мимолетную фантазию. Мысль о том, что кто-то вроде меня влюбится, кажется нелепой. Я даже не могу признать, что Харрисон мой друг, скрывающийся за нашими профессиональными отношениями, потому что я слишком боюсь доверять кому-либо. Тот же страх удерживал меня от долгосрочных отношений.