— Это выглядит так хорошо, – говорит Риз, когда я ставлю перед ней её тарелку.
— Угощайся, – подбадриваю я.
Мы едим, наслаждаясь захватывающим видом. Полуденное солнце бросает золотистый свет на спокойное озеро. В отражении от поверхности воды можно увидеть, как оживают осенние цвета окружающих деревьев. Легкий ветерок отправляет несколько свежих листьев, порхающих на землю вокруг нас. Это безмятежная обстановка, которая, я рад, нравится Риз. Она лежит на боку, опираясь на локоть, её тарелка с едой стоит на одеяле рядом с ней.
— Когда вы с Ноа планируете сдавать LSAT? – я сижу рядом с ней, опираясь спиной на подушку, вытянув ноги перед собой.
— Вторая неделя января, – говорит Риз с огоньком в глазах. — Блок времени для непрерывной учебы в течение недели оказался невероятно полезным. Не могу не поблагодарить тебя.
Я протягиваю руку, чтобы провести костяшками пальцев по её щеке:
— Я сделаю всё, что потребуется, чтобы помочь тебе осуществить твою мечту.
Она благодарно улыбается мне, отправляя в рот кусочек сыра чеддер, завернутый в прошутто.
— У тебя есть на примете юридические школы, в которые ты хочешь поступить?
По большей части мы избегали разговоров о будущем. Никаких обязательств или обещаний после того, как провели вместе эти выходные. Я намеренно избегал думать о том, что произойдет, если она уедет учиться на адвоката. Это реальная возможность, но это не значит, что мне это должно нравиться. Независимо от того, как всё сложится с Риз, её потеря – даже если это произойдет в будущем – оставит невосполнимую пустоту.
Риз прикрывает рот рукой, пока заканчивает жевать, и затем говорит:
— Я бы хотела остаться в Нью-Йорке, если это возможно. Достаточно сложно видеть бабушку только раз в неделю. Я не думаю, что кто-то из нас сможет жить в разных штатах. Сейчас она может быть здорова, но это может измениться в любой момент, – она останавливается, чтобы промокнуть губы салфеткой. — Смерть моего дедушки была неожиданной и очень тяжелой для бабушки и меня.
— Что случилось?
Она отодвигает тарелку и садится, подтягивая ноги к груди:
— Это была середина января. Он был во дворе, сбивая снег с дерева, и у него случился сердечный приступ. Бабушка забирала меня из школы, а когда мы вернулись домой, скорая помощь уезжала с дедушкой внутри. Он умер по дороге в больницу, – она смотрит в сторону озера, и на её лице промелькнула тень тоски. — Я так скучаю по нему. Каждое утро он готовил нам завтрак, потому что говорил, что это самый важный прием пищи за день, а раз в неделю приносил цветы для бабушки и меня, чтобы показать, как сильно он нас любит.
Острая боль пронзает мою грудь:
— Черт, Риз, мне жаль, что тебе пришлось через это пройти, – я обнимаю её за плечи и целую в лоб. — Он кажется замечательным человеком.
— Он был лучшим, – шепчет она, прислонившись к моей груди.
Не могу даже представить себе масштаб её горя, особенно потому, что она была всего лишь подростком, когда потеряла его. Единственная хорошая сторона пребывания в приемной семье в том, что мне не пришлось справляться с такой потерей. Я никогда не встречался со своими биологическими бабушкой и дедушкой или дальними родственниками, и поэтому был избавлен от боли их потери. Хотя я не испытал этого конкретного страдания, я хочу быть тем человеком, который поддержит Риз в её худшие дни.
Она поднимает голову и приглаживает волосы.
— Хватит обо мне. Каково было, когда ты только переехал к Марте и Колби? – она ненадолго останавливается, чтобы изучить мое лицо. — Если только тебе будет комфортно делиться, – осторожно добавляет она.
Я убираю руку с её плеч и откидываюсь на подушку. Риз кладет руку мне на бедро, терпеливо ожидая, когда я заговорю.
— Я был занозой в заднице с самого начала и отказывался выходить из своей комнаты первые несколько недель. Однако Марта была упрямой. Она сидела у моей закрытой двери в течение часа каждый день и рассказывала мне истории о своём детстве, о том, как встретила Колби, и о своей любви к дизайну интерьера, – я нежно улыбаюсь воспоминаниям. — Я никогда не рассказывал ей об этом, но в те ранние дни я сидел по ту сторону двери и слушал, пока рисовал в своём альбоме. Её голос был успокаивающим, и ежедневное появление значило больше, чем она когда-либо узнает.
После того, как моё детство прошло без внимания младших детей, для меня стало адаптацией то, что кто-то постоянно появлялся вместо меня, несмотря на моё нежелание.
— Мне повезло, что Марта и Колби никогда не сдавались. Все, чего я достиг, было бы невозможно без них, – говорю я. — Сейчас они живут в Коннектикуте, но мы разговариваем по телефону по крайней мере раз в неделю. На самом деле, я рассказывал им о тебе, – добавляю я, внимательно следя за её реакцией.