Я сохраняю нейтральное выражение лица, не давая ему никакого рычага воздействия.
— Роб, вам нужно идти, – я указываю на коридор. — Я дам вам знать, когда закончу заполнять документы.
Тянусь за своими вещами, и вздрагиваю, когда Роб встает передо мной, вставая между мной и столом.
Он тычет мне в лицо пухлым пальцем:
— Мне надоело, что ты думаешь, что можешь делать все, что хочешь. Ты просто помощница адвоката, и твоя работа – помогать мне.
Сжимаю кулаки, отказываясь отступать. За последние пару месяцев я усвоила одну вещь: как быть смелее и стоять на своем, когда мои границы подвергаются проверке. Я больше не позволю Робу относиться ко мне с неуважением и отказываюсь поддаваться его тактике запугивания.
— Я не просто помощница адвоката; я профессионал. Может быть, если бы вы относились ко мне с уважением, я бы была более склонна расставлять приоритеты в ваших проектах.
Его челюсть заметно сжимается:
— Почему ты маленькая...
— Роб, какого черта ты здесь делаешь? – голос Доусона пугает меня, и я смотрю туда, где он стоит в дверном проеме, его взгляд прищуривается на Роба. — Отойди. Ты перешел черту.
Если бы мы не были в офисе, где люди не толкутся в коридоре, я сомневаюсь, что Доусон был бы таким спокойным.
— Я напоминал Риз о её месте, – усмехается Роб. — Кажется, она забыла, что у неё нет особых привилегий, вроде длительного обеденного перерыва.
Доусон шагает к Робу, который отступает, пока не упирается в стену, и ему больше некуда идти. Он громко сглатывает, когда Доусон встает к нему так близко, что нарушает любое личное пространство.
— Давай проясним ситуацию. Мне надоели твои выходки, – голос Доусона низкий и угрожающий. — Единственная причина, по которой ты здесь работаешь, – это твой дядя. Твой послужной список как адвоката не впечатляет, и с меня хватит, – резко заявляет он. — Ты потерял привилегию иметь отчет помощника адвоката непосредственно перед тобой.
— Что? Ты не можешь этого сделать, – бормочет Роб. — Я имею право на собственную команду.
Мой взгляд мечется между ними. Кулаки Доусона сжаты по бокам, его осанка напряжена, а вена на шее пульсирует. Роб пытается скрыть своё беспокойство, но пот на его лбу ясно выдает, что он напуган до чертиков.
Доусон приподнимает бровь.
— Неправильно, Роб. Ты заслужил эту привилегию, но ты не доказал, что способен управлять кем-либо.
Я закрываю рот рукой, сдерживая неожиданное желание рассмеяться. Это поэтическая справедливость – видеть, как он пробует на вкус свое собственное лекарство.
Роб отталкивает Доусона, бросая мой учебник на стол.
— Тебе это не сойдет с рук, – кричит он Доусону. — Ты добился своего только благодаря манипуляциям и эксплуатации других. Ты заплатишь за то, что сделал с моим дядей.
Доусон скрещивает руки на груди, его взгляд всё также холоден:
— Я бы очень тщательно подумал о твоих следующих словах, Роб. Я не из тех, кто легкомысленно относится к угрозам.
Он демонстрирует доминирование, и меня так возбуждает наблюдать за ним в действии.
Роб усмехается, хотя я не упускаю из виду его дрожащие руки:
— Ты думаешь, что непобедим, но это не так. Увидишь, – он не ждет, прежде чем выскочить из комнаты.
Группа сотрудников собралась, чтобы посмотреть, что происходит, но как только Доусон хмурится на них, они расходятся, возвращаясь к своим столам. Я выбрасываю контейнер из-под обеда и беру учебник, а Доусон встает между мной и дверью, скрывая меня от глаз. Его беспокойство очевидно. Нет сомнений, что он пойдет на всё, чтобы обеспечить мою безопасность.
Он пристально смотрит на меня, поправляя запонки:
— Ты в порядке?
— Я в порядке, – говорю я, проводя пальцем по складке его брови. — Роб – всего лишь болтун и задира, который только и делает, что говорит.
Доусон убирает прядь волос с моего лица.
— Запомни мои слова, этот придурок заплатит за то, как он с тобой обращался. Я прослежу, чтобы он больше тебя не беспокоил.
Я провожу рукой по его руке, убеждаясь, что этого не видно из коридора.
— Спасибо, – бормочу я.
— Ты сегодня останешься у меня? – он говорит тихо.
— Доусон, ты не можешь так говорить в офисе.
Мой голос звучит задыхаясь.
Он касается моей ключицы медленным, преднамеренным прикосновением, его палец тянется к моим губам, пока он изучает мой рот. Он стоит спиной к двери, и если кто-то все еще задерживается в коридоре, то всё, что они видят, – это Доусон, возвышающийся надо мной.
— Вам лучше вернуться к работе, мисс Тейлор. Мы же не хотим сейчас подпитывать слухи, не так ли? – Он ухмыляется, прежде чем отстраниться.