— Сегодня в Оук-Ридже произошло кое-что интересное – на самом деле, две вещи. У бабушки было новое кашемировое одеяло, которое она держала на коленях все время, пока я была там, а когда я уходила, Эйприл, одна из администраторов, сказала мне, что анонимный благотворитель оплатил все взносы жильцов за год. Ты, случайно, ничего об этом не знаешь, не так ли?
Я криво улыбаюсь ей:
— Это невероятно щедро, – говорю я, обходя её вопрос. — Думаю, тот, кто это сделал, должен очень заботиться о ком-то, кто там живет. На самом деле, я бы даже сказал, что они любят кого-то из родственников этого резидента... может быть, её внучку?
Риз выпрямляется на моих коленях, моргая от шока.
— Доусон? – произносит она, колеблясь, словно боясь озвучить свой вопрос.
Я провожу костяшками пальцев по её подбородку, мой взгляд встречается с её взглядом.
— Я люблю тебя, Риз Тейлор, – я утверждаю с убеждением. — Я так чертовски люблю тебя, и не могу представить себе жизнь без тебя.
Она кладет свою руку на мою, прижимая её к щеке:
— Я тоже люблю тебя, Доусон, и теперь, когда мы вместе, я никогда тебя не отпущу.
— Никогда, – клянусь я.
ГЛАВА 22
РИЗ
ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ
Я захожу в офис Доусона, закрывая за собой дверь. Его новая фирма находится в высотном здании с видом на Центральный парк и городской пейзаж. Сегодня утром он наконец-то уладил дело Ирвинга, и я стала свидетелем того, как он добился справедливости для своего клиента – Уэса Ирвинга.
Уэс запустил стартап финансового приложения на основе искусственного интеллекта, но потерял право собственности после привлечения дополнительных инвесторов, которые размыли его контроль над бизнесом и сократили его долю прибыли. С помощью Доусона Уэс выкупил свою первоначальную долю в компании и был восстановлен в должности генерального директора.
Наблюдать за действиями Доусона сегодня утром было своего рода прелюдией, о существовании которой я не знала. Было жарко, как в аду, наблюдать, как он командует этой комнатой и заставляет взрослых мужчин съеживаться. Я чуть не потеряла контроль, когда он закатал рукава рубашки, обнажив свои татуированные предплечья. Он так долго скрывал свои татуировки, думая, что должен соответствовать определенному образу, иначе его репутация будет запятнана. Однако, похоже, теперь он принял их как часть себя. Татуировки на его руках не имеют значения для клиентов, когда он дает ожидаемые ими результаты, и они добавляют дополнительное преимущество фактору устрашения, когда ему нужно их использовать.
Плюс они чертовски сексуальны.
Последние три месяца были особенно напряженными для нас обоих. Доусону пришлось балансировать между открытием новой фирмы, бесконечными встречами и жесткими сроками. Тем не менее, несмотря на всё это, он никогда не упускает возможности найти время для меня. Помимо того, что я обосновалась в новой фирме, в моей жизни недавно произошло несколько существенных изменений. Мы с Ноа сдали LSAT четыре недели назад и вчера получили свои результаты. Мы набрали по сто семьдесят баллов, что должно быть достаточно для поступления в лучшую юридическую школу в Нью-Йорке. Однако я открыта для любых предложений от юридических школ в этом районе, если смогу ездить из Бруклина и иметь достаточно времени, чтобы навещать бабушку каждую неделю.
Теперь, когда нам больше не нужно учиться, мы с Ноа встречаемся на выходных за бранчем. Он по-прежнему встречается с Дэвидом, и я так рада, что он нашел кого-то, кто делает его счастливым.
В прошлом месяце была завершена продажа дома бабушки. Мы продали его застройщику, которому принадлежат соседние участки. Она планирует превратить этот район в новый жилой комплекс для семей с низким доходом. Прощание с домом было одновременно горько-сладким, но мы с бабушкой провели часы, перебирая памятные вещи, вспоминая моменты, связанные с каждым из них. Знание того, что бабушка смирилась с решением, – это то завершение, которое мне было нужно, чтобы полностью отпустить ситуацию.
Сейчас Доусон сидит за своим столом, занятый оживленным разговором с адвокатом противоположной стороны по другому делу. Трудоголик по натуре, он никогда не отказывается от дела с высокими ставками, независимо от того, сколько у него на тарелке.
— Нет, мой клиент не примет такие условия, – рычит он. Его тон грубый, и тот, кто на другом конце провода, получает нагоняй.
Сегодня утром он ушел из квартиры раньше обычного, чтобы подготовиться к встрече с Ирвингом, поэтому пропустил наш утренний ритуал, который обычно включает в себя его внутри меня, его лицо между моих ног или мой рот, обхватывающий его член.