Я прерываю его жалостливую вечеринку ухмылкой:
— Хоккейная клюшка – это эвфемизм?
— Если бы только, – бормочет он. — Фэллон в ярости, потому что я выбросил голубого тунца, который якобы стоил двести тысяч. Она говорит, что клиент купил его на аукционе в Японии и отправил ей в качестве благодарственного подарка, – он закатывает глаза. — Откуда, черт возьми, я должен был знать, что что-то, что так плохо пахнет, может стоить столько же, сколько спортивная машина?
Их жаркий обмен репликами ночью в клубе намекнул на неразрешенное напряжение между ними, которое было снято только тем, что он проигнорировал её звонок, когда мы с Риз были в машине с ним в Аспен Гроув. Это наводит на вопрос, почему Фэллон у него дома?
Я смотрю на часы:
— Почему она у тебя дома в 10 вечера, и что ещё важнее, почему держит свою рыбу в твоём холодильнике? Я думал, она тебе не нравится.
Он скрипит зубами:
— Потому что моя мама не может удержаться от вмешательства в мои дела и предложила Фэллон остаться со мной, – он ворчит, не вдаваясь в подробности.
Я хлопаю его по спине, посмеиваясь:
— Удачи, чувак; похоже, она тебе понадобится.
Пока он боится возвращаться домой, я с нетерпением жду этого – с нетерпением жду возвращения к Риз.
В детстве я никогда не думал, что мне повезет иметь семью, а теперь окружен поддерживающими родителями и невестой, которая пробуждает во мне лучшее, доказывая, что любовь действительно существует.
КОНЕЦ.