Annotation
Когда плачут чайки - шедевральная шизофрения, сплетенная из восьми ВНок. Что будет, если в сюжет первой из них вплести еще одного персонажа, чье амплуа в оригинале так и не было занято? И существует ли он на самом деле?
Ddos
Глава 1. Перед бурей
Ddos
Когда выполняют контракты
Пролог
Скрещенные взгляды. Напряжение, ставшее почти материальным. Красноволосый юноша напротив меня испуган и ошеломлен, но смотрит твердо и жестко. Рядом с его взглядом теряются все остальные - и истерика в глазах Нацухи, и ужас в глазах Джессики. Только молчаливая ненависть Джорджа заставляет подсознание отметить его, как возможную угрозу. "Возможную" потому, что рядом с Баттлером он - щенок.
- Значит, это ты убил тетю Еву? - вопрос задан только для проформы. Мы оба знаем ответ - нет.
Я улыбаюсь, но лицевые мышцы выдают только что-то, похожее на судорогу.
- Нет, Баттлер. Не я. - его взгляд меняется. В нем проскальзывает сомнение... Но это его привилегия. - "А третьи сумерки любимых разлучат". Самоисполняющееся пророчество не нуждается в исполнителях.
Я юлю. Исполнитель был, но его не было. Кот Шредингера. Миг соприкосновения двух систем, одна из которых бесконечно могущественнее другой. К сожалению, не моя.
- Пророчеств и магии не существует, Стефан. - для него - нет. Он был рожден невосприимчивым к магии, и одним своим существованием создает конфликт. - Тетю Еву убил человек.
Синий. Он никогда этого не увидит, но его слова горели синим - настолько ярким, что почти затмили свет люстры над нашими головами.
- Человек не уби... - удавка сдавливается на горле. Я не могу закончить - истина мне не доступна, и я не могу сказать красным. - Я не убивал свою стервозную сестру.
Красный. Вот теперь - красный.
- Верно. - юноша кивнул и прищурился. - Вечер вчерашнего дня. В гостевом доме остались все дети, включая Марию. Тетя Ева с мужем ушли отдохнуть, так как их позиции в борьбе за наследство оказались разбиты, и им потребовалось создать новую тактику. Гензо-сан и Канон-кун дежурили в гостевом доме. Все, присутствовавшие на совещании мертвы - кроме тебя. - синий. Настолько четкий, что почти поменял цвет - Убийцей, устроившим бойню в столовой, являешься ты.
Четкий голос, прямой взгляд. Баттлер полностью уверен в своем построении, и я не могу врать в ответ на синюю правду.
- Верно. - я кивнул. Он почти загнал меня в угол, но при этом так и не приблизился к победе. - К сожалению, для начала ритуала не хватило смерти отца, и мне потребовалось запустить его вручную.
По лицу Баттлера скользнула гримаса, в которой смешивалось отвращение и непонимание. В стороне раздался почти вой Джорджа.
- Гребаный сектант. Магии не существует, как и твоего идиотского ритуала! - синий, умеренной яркости. Ему хватает уверенности, но построения слишком слабы.
К счастью, я успел заметить рывок Джорджа. Он был отлично натренирован, мастерски владел карате... Ева изрядно постаралась, делая из своего сына совершенство. Впрочем, это все равно ничего не значило. У семьи Уширомия всегда был ровно один наследник.
Пальцы складываются в жесте кровавой печати, и рука вспыхивает болью - энергия, льющаяся из магической метки, разносится по венам расплавленным металлом. Нога резко замедляется, и я отступаю назад. Совсем чуть-чуть - ровно настолько, сколько необходимо для того, чтобы моя левая рука вышла на одну траекторию с его правой ногой, скрываясь от взгляда Баттлера. Если я сделаю это при нем - магия не сработает.
- Асмодей. - не столько призыв, сколько зов. Вспыхнувший багровый клинок врезается в сердце Джорджа почти нежно, пробивая насквозь и выходя из спины. Отшаг - и время возвращается в свой привычный ритм. Нога проносится на уровне моей головы, и инерция уволакивает уже мертвое тело на пол, падая с тихим грохотом.
Я смотрю на Баттлера - что он скажет теперь. Его лицо спокойно, но его глаза смотрят гораздо выше тела кузена.
- Я отрицаю. - голос парня все такой уже уверенный. - Клинок был спрятан в рукаве, длинна пиджака позволяет это.
Я улыбнулся, с трудом сдерживая бешенство. Он знает правила игры, черт побери. И побеждает меня на моем же поле - мне просто нечего противопоставить. В битве магов побеждает не сильнейший, а тот, в чьей магической теории меньше изъянов. Происходи битва между мной и демоном - я мог бы победить без особых усилий. Но он отрицал само существование магии - и мир вкупе с верой большей части людей подтверждал это. Роккаджима сейчас - запертое помещение, отсеченное от остального мира штормом. Это погружает его во власть ведьм, ведь основой их магической теории была именно закрытость, и делает их практически всемогущими против всех... Кроме того, кто отрицает само их существование. Он не создает своей теории, но подтверждает общепризнанную, и вынуждает меня подстраиваться. Да что меня - даже Беатриче находится в тех же условиях.
Я не могу просто применить магию. Я должен сделать это так, чтобы он не смог обосновать ее применение, или обосновать его самостоятельно. Убивать в закрытых помещениях и сохранять тайну - единственный выход. Там, где есть тайна, где ответ на вопрос "существует ли магия" невозможно найти, моя магия будет работать. В иных условиях - нет. И он об этом знает, черт побери.
- Посмотри на Джорджа, Баттлер. Он мертв. - я не могу сказать это красным. Истины не существует - точнее, она не установлена.
Я выдохнул. Ну давай, черт тебя побери. Просто посмотри на него, прими мою аксиому хотя бы в этом вопросе.
- Я отрицаю, Стефан. - юноша улыбнулся. - Вас разделяло около полутора метров. Длина клинка - метр. На бросок было меньше секунды, а это значит, что рана аники не может быть тяжелой. - понятно. Он не может заставить себя поверить в то, что раны не было, но находит обоснование ее легкости. - Слегка задета кожа, острие на лезвии вошло в грудину на сантиметр, и застряло в мышечной ткани.
Синий. Четкий, жесткий синий - и тело Джорджа окутывает дымка. Он мертв, но в то же время жив. Его судьба является конфликтом двух систем, лазейку между которыми я использовал, замаскировав призыв длинными рукавами. Не будь их - магии бы не случилось. То, как решится его судьба, зависит от того, какое обоснование победит.
Я вздохнул. Баттлер знает правила игры, и ведет свою линию совершенно четко. Простой человек не смог бы использовать синюю правду настолько эффективно, а значит... Это игра не двух людей. За ним стоит что-то более могущественное... Стоп. Развилка. Я могу признать Баттлера гением, осознавшим суть синей правды самостоятельно, либо ввести еще одну сущность через промежуточные величины. Если ей станет ведьма, допустим, Бернкастель - это укрепит мои позиции и возможность для обоснования магии, через еще один конфликт шредингера, одновременно существующую и не существующую ведьму. Но если я создам себе врага на игровой доске такой силы... Смогу ли я победить? Я не могу использовать красную правду, чтобы решить конфликт, ведь не знаю в нем истины, так что...
Я выдохнул. Голова раскалывалась. Я смогу победить в этой игре, если заставлю Баттлера признать существование магии в синем, когда у него не останется способов обосновать ее несуществование. Победой для него будет строго противоположное - загон меня в ситуацию, в которой ни один тип магии будет невозможно использовать или провести через конфликт.
Беатриче, какая же ты все-таки сука.
Я вздохнул, вспоминая, как все начиналось.
Холод, текущий по руке. Уносящий боль и тревогу, оставляя только приятную легкость сброшенных оков. Залитые белым маревом зеркала, увитые прядями тумана окна. И магия - открытая, избыточная, ничем не ограниченная. Зазеркалье было создано из праны, дышало ей - и я глотал столько, смог проглотить. До рези в глазах и боли в легких, как рыба, всю свою жизнь прожившая под толстым льдом с минимальным количеством кислорода, вдруг оказавшаяся в нормальной воде. Это повторялось из раза в раз, и единственное, чего я хотел - остаться тут навсегда. К сожалению, Беатриче была против.