Саидат чувствовала себя плохо, часто пропускала занятия. Ее мучили головные боли и тошнота. Однажды утром, проснувшись, она увидела на тумбочке два больших граната. Она села на кровати и разломила гранат пополам. Две красные капельки упали на ночную рубашку. «Ой, прямо как маленькая, мама наказала бы за это», — подумала Саидат и вышла в кухню. Зубаржат резала капусту для борща.
— Доброе утро, тетя! Шарип уже ушел?
— Да, сейчас на работе, а оттуда — на занятия. А я готовлю обед.
— Видите, какой он у меня внимательный, — Саидат протянула Зубаржат половинку граната.
— Спасибо, я их не люблю. А вот тебе обязательно нужны витамины. Правильно сделал Шарип! Он — парень умный, внимательный, цены ему нет! — сказала Зубаржат, а сама подумала: «Не забыть бы ему шепнуть, чтобы не проговорился, ведь гранаты положила я. Пусть для нее это будет знаком внимания с его стороны. Шарип, конечно, сделал бы это и сам, но как может один человек все успеть? Работает день и ночь, отлично учится, бегает на базар да еще умудряется на кухне нам помочь…» — Доченька, не волнуйся. Это только первые месяцы женщины себя плохо чувствуют, все пройдет. Хочу вот только дать тебе один совет: будь с мужем поласковее.
— А как же иначе? — покраснела Саидат.
— Знаешь, доченька, что я подумала? Не к чему Шарипу по ночам работать. Вы молодые, друг по другу скучаете…
— Да нет, он нипочем не согласится бросить работу.
— И не надо бросать, просто я буду иногда дежурить вместо него. У директора кабинет хороший, уютный, я видела, даже телевизор есть. Буду там сидеть, читать, возьму из дома постель. Мне-то какая разница, где ночевать?
— Я попробую с ним поговорить, но вряд ли он согласится, — задумалась девушка.
После этого Саидат находила на тумбочке то лимоны, то апельсины, но чаще всего — гранаты. И каждый раз она благодарила мужа.
Однажды после ужина, когда Саидат и Шарип, убрав со стола, собрались в свою комнату, Зубаржат окликнула Шарипа:
— Сынок, поруби мне мясо на завтра!
— Сейчас — Шарип вернулся, засучивая рукава рубашки. Он достал из-под стола деревяшку и топор и открыл холодильник.
— Погоди-ка минутку, — остановила его Зубаржат, — есть разговор.
— Мужской? — улыбнулся Шарип и сел.
— Вот что, — она с опаской посмотрела на дверь, — жена не войдет?
— Я услышу, слух у меня чуткий.
— Знаешь, сынок, девушки сейчас так модно одеваются… Мне нравится пальто с норковым воротником. Твоей жене очень пойдет. Я собрала немного денег, да и ты зарплату принесешь, давай купим, а? Подари ей.
— Тетя Зубаржат, это уж слишком! Она модами не увлекается.
— Сынок, ты не прав. Нет на свете женщины, которая не любила бы красивые вещи. Она просто не хочет просить.
— Ну, не знаю, если нам по карману…
— Но учти, я тут ни при чем. Ты купил, и все!
В комнате супругов заплакал ребенок.
— Проснулся! — все трое кинулись в спальню.
— Вот крикун! Бас какой! — Шарип поднял ребенка на руки.
— Его кормить пора. — Саидат уселась на кровать. — Дай его сюда.
— Пойду поздравлю Елену Петровну и заодно приглашу ее к нам. Пусть приходит вечером, попьем вместе чаю.
Елена Петровна жила одна. В прошлом году они с Зубаржат ездили в Братиславу на могилу Нади.
— И от нас поздравьте ее, — сказал Шарип.
Зубаржат взяла пять красных гвоздик, что стояли в вазе, и вышла, набросив на плечи платок. На улице было празднично: гремела музыка, повсюду пестрели цветы, висели яркие плакаты. Нарядно одетые люди смеялись, на военных сверкали ордена.
Сегодня Зубаржат думала о войне, о своих фронтовых друзьях не с такой болью, как раньше. В этот день ее не охватило привычное горькое чувство одиночества и близости смерти.
«Они даже сына своего назвали Мажид!» — с гордостью подумала она, и ее глаза наполнились слезами.
Зубаржат вспомнила февральский день — день рождения Мажида. Жгучий ветер тяжелым мокрым снегом бил ей в лицо. Но она шла спокойно, не обращая внимания на стужу, не чувствуя ни ветра, ни снега. Ей было грустно.
— Тетя Зубаржат, тетя Зубаржат! — услышала она голос Шарипа. Он вырос перед ней без шапки, в расстегнутом пиджаке.
— Что случилось? Саидат родила?
Шарип тянул ее за руку, и она бежала за ним. Шарип безостановочно тараторил:
— Родила мальчика, вес — три кило четыреста, рост — пятьдесят девять, идем к ним, узнаем, как они себя чувствуют, а потом — домой, надо же им приготовить что-нибудь вкусное. Интересно, на кого он похож…
Зубаржат вторила ему: