Но каково же было разочарование Ахмади, когда отец Аймисей ушел и увел дочь с собой.
Ахмади чуть не расплакался от обиды и злости.
Мысль о том, что он может не увидеть больше Аймисей (ведь она жила в другом ауле), обдала его таким страхом, что он решил тут же отправиться в аул Загадка, любыми путями вызволить ее из дома и непременно открыться ей.
Подгоняемый своим нетерпением, Ахмади быстро и без труда преодолел все десять километров пути, и долгожданный аул, где живет любимая, в таинственном лунном свете показался ему сказочной шкатулкой, которую ему предстоит открыть волшебным ключом.
У ворот ее дома Ахмади несколько струсил и решил сначала произвести разведку. Осторожно и неслышно, как кошка, он забрался на крышу дома напротив и оттуда взглянул на крыльцо. Там на паре кто-то спал, укрывшись лохматой шубой. «Наверное, это ее дедушка, Хирач», — подумал Ахмади. Когда бы он ни пришел, дедушка Хирач всегда сидел на крыльце и выстругивал деревянные ложки. Вот и сейчас возле нара лежали заготовки и блестели под луной свежие стружки.
Увидев лохматую шубу, Ахмади поежился. Ведь он был в одной рубашке, а в ауле Загадка даже в июле по вечерам так холодно, что старики ходят в шубах.
В одном окне горел свет, и Ахмади, перемахнув через каменный забор, заглянул в окно.
За столом сидела Аймисей и читала книгу. Без платка, с распущенными косами, она показалась ему такой родной и желанной, что он, забыв о всякой осторожности, поднял с земли камешек и бросил в окно. Услышав слабый звук «дзинь», он испугался, что сейчас на крыльцо выскочит ее отец и бросится за ним.
Но этого не случилось.
— Вай! — вскрикнула девушка. — Кто там?
Он увидел ее расширенные от страха глаза, приникшие к стеклу.
— Аймисей, не бойся, это я, Ахмади, — торопливо прошептал он.
— Ахмади? — удивилась девушка и высунулась из окна. — Что случилось?
— Ничего, — горячим и громким шепотом успокоил ее Ахмади, — просто мне надо тебе что-то сказать.
— Ты с ума сошел! Ведь ночь же.
— Не могу дождаться утра, — выпалил Ахмади.
— Завтра утром, у родника…
— Нет, нет! — почти закричал Ахмади, боясь, что сейчас она закроет окно и ему ничего не останется, как уйти. — Завтра не могу, только сегодня, сейчас…
— Тсс, отец проснется.
— Не проснется.
— Ну ладно, говори скорее.
— Я так не могу, прыгай ко мне.
— Ой, я боюсь!
— Не бойся, я тебя поймаю, — и Ахмади поднял руки.
— Вай, страшно!
— А ты закрой глаза.
— Ой, мама! — вскрикнула Аймисей и, закрыв глаза, прыгнула.
— Вот видишь, я же поймал тебя, а ты боялась.
— А теперь отпусти.
— Ни за что!
— Ты с ума сошел! Отпусти же!
— Нет, нет, нет!
— Ой, Ахмади, куда ты меня несешь? Ахмади, отпусти меня, мне страшно… Вай, Ахмади, вдруг нас кто-нибудь увидит.
Но Ахмади молча нес свою драгоценную ношу. И только у семи родников он осторожно, словно она была стеклянная, поставил ее на землю.
— Слышишь? — спросил он и поднял палец, прислушиваясь.
— Что? — шепотом спросила она.
— Как бьются родники: клюк-клюк-клюк! Беспрерывно, как человеческое сердце.
— Ну, слышу, — недоуменно подтвердила девушка.
— А видишь?
— Что?
— Семь струй, что поднимаются от родников в небо, как семь струн…
— Ахмади, я ничего не вижу, — заволновалась Аймисей.
— А ты вглядись. Встань вот сюда, напротив луны, и смотри долго-долго. Теперь видишь?
— Ой, и правда! Как будто серебряные струны. — Аймисей, вытянувшись, провела пальцами по воздуху, будто по струнам пандура. — Ахмади, слышишь, они звенят…
— Ага! А знаешь, кто видит эти струны? — спросил Ахмади, и голос у него сорвался.
— Не-ет, — опустила глаза девушка, хотя, наверное, сотни раз слышала эту легенду.
— Влюбленные, — выпалил Ахмади.
И в это время они услышали приближающийся гул голосов.
— Кто это? — вскрикнула Аймисей и отпрянула от него.
Но Ахмади схватил ее за руку и потащил туда, где тень от скалы могла скрыть их от посторонних глаз.
— Это, наверное, нас ищут, — испуганно прошептала Аймисей и прижалась к нему, как деревце к горе. На миг ему показалось, что ее сердце перешло к нему в грудь и слилось с его сердцем. — Ахмади, почему у них факелы? Неужели и правда нас ищут?
— Ха! — засмеялся он. — Я знаю, что это. Это праздничное шествие. Они пришли в горы встречать праздник лета.
— Ой, я и забыла! А помнишь, в прошлом году ты меня приглашал?