Три. Четыре. И всё мимо. Как же так можно? Хотел же хранить патроны и подарить один священнику.
И только сейчас При поняла, что выстрелит. Действительно выстрелит, если продолжить давить. Девушка остановилась, не дойдя до бывшего напарника какой-то десяток шагов, и подняла руки. Со звоном на пол упала шпага.
– Я не хочу тебя убивать, – одними губами прошептал Рэд.
Рука дёрнулась, будто бы от судороги. Палец неудачно соскользнул и надавил на курок.
Вот так бы сразу.
– Это последняя, больше с похожей маркировкой не нашёл, – тяжело выдохнул Лайэт, ставя перед Ирией очередную картонную коробку с документацией.
Взъерошенный пуще прежнего пацанёнок недовольно скривился, быстрым движением пальцев перебирая папки и выуживая необходимые листы. Собрав искомое в стопку, он вынул из внутреннего кармана сюртука небольшую бутылочку и размашисто полил содержимое стеллажей. В нос Лайэту ударил сильный запах керосина.
– Поджигай, – коротко бросил Ирия, пряча бумаги.
Временный «телохранитель» замешкался, не сразу сообразив, что и портсигар, и спички он переложил из привычной одежды в мундир. На это пацан, скорее всего, и рассчитывал, поэтому при себе зажигалки у него не было. Хе, вот бы конфуз получился, если бы Лайэт не взял хоть какой-то источник огня.
– Держи.
Ирия протянул ему револьвер, как только занялось пламя и они вышли в коридор. И вместе с тем зазвучал визгливый сигнал тревоги. Мужчина ещё за секунду до понял, что произойдёт дальше – в напарники лорду дали дезертира не просто так. У Винсента были свои доверенные агенты, у Джифф – старая гвардия среди проходчиков, готовая в любой момент переметнуться на нужную сторону. Любой из них мог найти пацанёнку более незаметную боевую единицу.
Но, видимо, парень хотел обезопасить себя на случай, если переворот не удастся. Интересно, идея его или леди Нивес?
– Уж простите за неудобство, вашество, – криво усмехнулся бывший проходчик и приставил дуло к щеке Ирии. – Куда путь держим?
– Чёрный ход кухни. Четырёхместная карета с синими фарами, – еле слышно произнёс он, позволив Лайэту заломить одну из рук. – Нужно поднять как можно больше шума, и…
– Ни слова больше, – перебил его дезертир и извлёк на всякий случай шпагу из ножен. – Вы – мой заложник. Разрешено скулить, молить о пощаде, мочиться в штаны, но вот советовать мне, как устраивать концерты, не надо. Я могу отвлечься на ваши советы и случайно нажать на курок. А теперь, лорд Бретон, извольте шевелить задницей, пока я не зазевался.
Парень насмешливо хмыкнул, но ничего отвечать не стал, с покорностью овцы подчиняясь бывшему проходчику. Изобразить страх на лице у Ирии не получилось, однако любой, заглянувший в его глаза, увидел бы там неподдельный ужас.
Что до Лайэта – тот давно мечтал оторваться по полной. Стать героем, лёгшим грудью на баррикады, или преступником, обезумившим в конец? В зависимости от исхода, конечно. Отголоски подбирающейся к разуму «пенсии» начали пускать корни в его голове, и терять-то, в сущности, уже нечего. Эх, стоило, наверное, отловить на прощанье Нивес и хотя бы поцеловать. Кто его знает, что может случиться до следующей ночи? Или – утра?
Пусть центральный вестибюль был и не совсем по пути, Лайэт решил идти через него – стало любопытно, насколько разжиревшие кошаки способны выпустить когти. Поймают ли наглую крысу? Или выпустят из норок других, послушных и цепных?
– Минуточку вашего внимания, дамы и господа, – радостно крикнул мужчина, приставляя клинок к шее Ирии и выстрелив в воздух. Как только всё внимание было обращено на него, он продолжил: – Всего, однако, минуточку. Вам же не жалко, верно, а? Вы же видите, кто тут у меня? Все хорошо видят? Голову точно не надо отделять от тела и бросать в воздух? Тише, тише, однако. Леди, вовсе не обязательно падать в обморок… Ну вот. Что же вы так, в самом деле. Ну ладно, ладно, с кем не бывает. Ша! Не двигаться. Ей на полу вполне удобно, можете мне поверить. Не хотите? Тогда загляните в эти прекрасные глаза наследника Сигиза Бретона… вы же знаете лорда Бретона, а? Вот так и замрите, пожалуйста.
Какому-то особо подвижному охраннику Лайэт выстрелил в ноги. Судя по тихому скуляжу, попал. Хотел высрелить в пол рядом, ан нет, растерял хватку. Давно ничего огнестрельного в руках не держал, вот и… Хотя, чего уж тут. Будет знать.
Сам удивлялся, почему Джифф никого из Карателей никогда не убивала – глупо же, непредусмотрительно. А она тогда ласково так, по-матерински, улыбнулась и сказала, что убьёшь с её, раз и навсегда отобьёшь у себя желание видеть чью-то смерть, тем более – сотворённую своими руками. И как она только на уговоры отца Райта поддалась, ввязалась во всё эта? В прошлый бунт Столица чуть ли не захлебнулась в крови.
Теперь он понял. Мог убить любого, облегчить себе задачу. Но не стал.
– Дамы и господа, не двигаемся, не оглядываемся. Можно даже не дышать, – с уже наигранным весельем продолжал Лайэт, – а то, знаете ли, колебания воздуха – они такие, могут случайно заставить курок спуститься. Вы что-то хотите мне сказать? А? Конечно, я сумасшедший. А вы видели здесь кого-нибудь нормального? Вот и я тоже.
И язык что-то совсем не хочет униматься. Так и тянет с каждым поговорить, каждого обласкать парой слов. И выстрелить в лицо. Неправильное какое-то желание, из самых тёмных уголков души, сводящее с ума, медленно стачивающее каменную стену самообладания.
Лайэт не запомнил, как пробрался сквозь длинную вереницу лестниц и коридоров, пересёк кухню и покинул её через чёрный ход. Холодный воздух привёл его в чувство, но лучше подействовал скорее не холод – витавший запах гари. Нижний город горел. Совсем как пять лет назад.
– Быстрее, – приказал Ирия и без труда выбрался из захвата остолбеневшего Лайэта.
Ничего больше не оставалось, и он последовал за пацанёнком к стоявшей поодаль карете. Пока молодой лорд забирался внутрь, дезертир оглянулся на здание Центра – вернётся ли сюда ещё, и если да, то кем – заключённым, приговорённым к казни, или в качестве цепного пса нового Верховного канцлера?
Грохот выстрела заставил Лайэта врасплох, взгляд мазнул по распахнутой настежь одинокой двери и стоявшему в проёме охраннику – тому самому, в которого бывший проходчик попал случайно. Спустя четверть секунды мужчина понял, что в него попали. Точно под левое лёгкое, в самое сердце.
Тело рухнуло на ступеньки кареты, и руки пацана проворно затащили его и захлопнули дверцу. Наверное, парень ещё не увидел, куда попала пуля. Не понял, что «напарника» уже не спасти.
Умер. Одним-единственным выстрелом уложили, во дела! Боль-то от шока не чувствуется, ясное дело. Скоро и разум петлять начнёт, заснёт – и не проснётся. Обидно, что больше не увидит кошачьи глаза Джифф, не коснётся украдкой её длинных шёлковых волос… будто бы влюблённый школяр, ей-ей. Вроде здоровый мужик, мог бы подойти и сказать в лицо. Мог бы. Только поздно уже.
И умирать как-то расхотелось совсем. А ведь вроде готов был. Ещё как готов! И как теперь?..
– Долго ещё трупом притворяться будешь? – абсолютно серьёзно спросил Ирия.
Мужчина резко сел, охнул от протяжной ноющей боли в груди и осторожно ощупал себя.
Жив. Цел. Карман на груди пробит, а вот дальше – цел-целёхонек. Чего нельзя сказать о пластиковой карточке и портсигаре. И паре рёбер. Приемлемая цена за жизнь непутёвого проходчика, и хороший урок, чтобы впредь ценил её больше.
– Из чего этот портсигар сделан? – осоловело спросил он.
Серебристый шпиль Центра, окружённый подсвечиваемыми луной завихрениями дыма, выглядел поэтично. Джифф была готова плюнуть на всё, притащить кресло на балкон и вытянуть на нём ноги вместе с бокалом хорошего вина. Только вот где сейчас найти вино? Даже на солдатскую кружку вместо хрустального бокала можно согласиться, но глотать дрянной самогон вместо байского вина – увольте. Оставалось украдкой любоваться завораживающе-зловещим видом и принимать многочисленные донесения.