«Я увидел его в шесть часов вечера 8 августа на столе, в той же комнате на Офицерской, где провёл он последние месяцы своей жизни. Только что сняли с лица гипсовую маску. Было тихо и пустынно торжественно, когда я вошёл; неподалёку от мёртвого, у стены, стояла, тихо плача, А. А. Ахматова; к шести часам комната наполнилась собравшимися на панихиду.
А. А. лежал в уборе покойника с похудевшим, изжелта-бледным лицом; над губами и вдоль щёк проросли короткие тёмные волосы; глаза глубоко запали; прямой нос заострился горбом; тело, облечённое в тёмный пиджачный костюм, вытянулось и высохло. В смерти утратил он вид величия и принял облик страдания и тлена, общий всякому мертвецу».
«Несли в открытом гробу на Смоленское кладбище. По дороге прохожие спрашивали: кого хоронят? Александра Блока. Многие вставали в ряды и шли вместе с нами».
Символисты, символ, символизм
Русский символизм явил себя едва ли не одновременно и теоретически, и практически. В 1903 году публикуется лекция Д. С. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы». В 1894–1895 годах выходят три выпуска тоненьких книжечек под названием «Русские символисты». Сего дня мы знаем, что большинство стихотворений в них принадлежит В. Брюсову. Любопытно, что уже в 1900 году он напишет по поводу сборников «Русские символисты» такие строки:
В истории русской литературы нет однозначности в группировке поэтических имён символистов.
«Три поколения поэтов-символистов мы можем различить в истории поэтического искусства за последнюю четверть века… Мы обозначим эти поколения именами поэтов-зачинателей: первое – именами Константина Бальмонта и Валерия Брюсова, второе – именами Вячеслава Иванова, Андрея Белого и Александра Блока, третье – именем М. Кузмина» (В. М. Жирмунский).
И. Н. Кондаков тоже видит «три волны» русского символизма. Но группировка имён иная. Первая волна – это Н. Минский, Д. Мережковский и З. Гиппиус. Вторая – В. Брюсов, К. Бальмонт, Ф. Сологуб. Третья – И. Анненский, Вяч. И. Иванов, А. Блок, А. Белый, Ю. Балтрушайтис и др.
Общепринятая точка зрения – две группы. «Старшие символисты. Основоположники направления… Д. С. Мережковский, В. Я. Брюсов, главный «декадент от символизма» Ф. К. Сологуб, а также жена Мережковского З. Н. Гиппиус… и, пожалуй, самый популярный (в ту пору – Д. М.) символист первого призыва К. Д. Бальмонт. Младшие символисты: А. А. Блок, Андрей Белый, Вяч. И. Иванов» (И. Н. Сухих).
Именно младосимволистов В. М. Жирмунский полагает символистами «в наиболее тесном и подлинном смысле». Для них «мир таинственен и чудесен, во всём конечном чувствуется дыхание бесконечного, бесконечное в мире и в душе человека. Символисты второго поколения – мистики».
«Все события, всё происходившее вокруг, эти юноши (Андрей Белый, С. Соловьёв, А. Блок. – Д. М.) воспринимали как таинственные символы, как прообразы чего-то высшего, и во всех явлениях повседневной жизни стремились разгадать их мистический смысл» (В. Брюсов).
Гуманитарные науки редко дают однозначные определения своим фактам и явлениям. Так обстоит дело и с понятием символа, хотя общая мысль проглядывает в разных интерпретациях.
Символ – это содержательный смысл в свёрнутом виде.
«Символы представляют собой один из наиболее устойчивых элементов культурного континуума», в символе «содержание лишь мерцает сквозь выражение, а выражение лишь намекает на содержание» (Ю. М. Лотман).
«Под реалистической подробностью скрывается художественный символ». «…Слова только определяют, ограничивают мысль, а символы выражают безграничную сторону мысли» (Д. С. Мережковский).
«Категория символа указывает на выход образа за собственные пределы, на присутствие некоего смысла, нераздельно связанного с образом, но ему не тождественного» (С. С. Аверинцев).