- Что я наделал! Я же ее одну отправил назад...
Вспоминаю, как потерялась за деревьями ее маленькая фигурка и тревожно вздыхаю. Конечно же, есть шанс, что она не встретит на своем пути немцев, но все-таки зря я отпустил ее одну. Только сейчас понимаю, как неразумен был мой поступок отправить ее назад. Вот чем я здесь смогу помочь?
Слышу выстрел, и еще, и еще один...
- Эй, боец! - вдруг неожиданно громко окликает меня Павел. - Не скисать! Не кисель, право такое не имеешь. Найдешь ты ее, никуда не денется. Катерина твоя, как я уже понял, нигде не пропадет.
Молчу, отстраненно глядя куда-то за спину партизана. Мысли вяло ворочаются в голове, и впереди одна неясность. Я словно блуждаю в тумане. Вроде я где-то есть, а на самом деле давно уже потерялся.
- Ты меня понял? - Павел сжимает мое плечо, возвращая меня к действительности.
- А что же теперь с вами будет? Все, это тупик... А если я не успею? Если я не смогу защитить их?..
- Ты мне что обещал? - спрашивает меня молодой партизан и тут же сам отвечает за меня: - Что за старшего будешь. И ведь справлялся. А теперь что случилось? Как с проблемой столкнулся, так и сдался? Даже не попытавшись как следует с ней разобраться? Эх, брат, пойми же ты наконец, что не решаемой проблемы нет. Даже тупик не преграда. Его можно обойти, перепрыгнуть, разрушить в конце концов. Да что угодно с ним делай, только на месте не стой! А ты... Ей-Богу, как девчонка!
Слушаю его и чувствую, что краснею. Он снова прав во всем.
- Ну и молодца!
Поднимаю глаза на Павла и киваю головой. Да, он прав. Здесь я не нужен. Возможно, это вообще мой последний шанс. Если я сейчас не успею предупредить Лилю, потом может быть поздно. Хотя, Катя наверняка ей уже все рассказала. А если нет?
Мысли, как сумасшедшие мухи, носятся у меня в голове. И я никак не могу остановить этот рой. Но я ясно понимаю, что времени терять никак нельзя.
Киваю Павлу на прощание. Останавливаю взгляд на его глазах со странным блеском внутри. Затем разворачиваюсь и бегу в сторону села. За спиной раздаются крики и бесконечные выстрелы. Исход боя, конечно, уже решен. Немцев в два раза больше... Неужели это конец? Ведь не может все так плохо кончится...
Обгоняя свои же мысли, выбегаю из леса и почти сразу же попадаю на улицу села. Вихрем проношусь мимо пустого Генкиного дома и, не останавливаясь, подлетаю к своему собственному.
Я сразу же вижу ее. Она стоит на крыльце, бледная и испуганная, с выбившейся из-под платка косой.
- Лиля! - кричу я, подбегая к ней. - Быстро бери девочек и уходи! Здесь больше нельзя оставаться... Уходите, пока не поздно!
Лиля смотрит на меня тревожным, обеспокоенным взглядом. Теребит в руке платок и почти не дышит.
- Подожди минутку, - шепчет она побелевшими губами. - Павел там?
Да, она все поняла. Смотрит на меня широко открытыми от ужаса глазами и ждет ответа.
- Да, - тихо отвечаю я и, минуя тетю, прохожу в дом.
Вбегаю в комнату Лили. На аккуратно застеленных кроватях сидят Верка и Люба.
Хватаю с полки старый отцовский рюкзак и стремительно складываю в него самые необходимые вещи. Лекарства, остатки еды - так, на всякий случай. Потом поворачиваюсь к Лиле и всовываю рюкзак в ее холодные пальцы.
- Сколько их? - заглядывая мне в лицо, спрашивает тетя, и я, не выдержав ее взгляда, опускаю глаза.
- Много, - вру я и настойчиво повторяю: - Уходите...
Лиля немного успокаивается. По крайней мере, ее ступор проходит, и она начинает действовать.
- Где Катя?
Лиля, кинув на меня удивленный взгляд, недоуменно произносит:
- Разве она не с тобой?..
Смотрю на тетю и никак не могу вникнуть в смысл ее слов. Неужели это значит, что Катя здесь так и не появлялась?.. Но где же она тогда?
- Так, - рассеянно провожу рукой по волосам, лихорадочно соображая, куда она могла деться. - Лиля, - поднимаю на нее глаза и твердым голосом произношу: - Я найду Катю, и мы к вам присоединимся, ты меня поняла? Только, прошу тебя, не теряй времени - уходи прямо сейчас! И, пожа-луй-ста, будь осторожнее.
- Хорошо, - шепчет Лиля, прижимая к себе дочь. - Только ты тоже будь осторожнее...
Киваю, не в силах вымолвить ни слова.
Выходим из опустевшего и такого чужого теперь мне дома. На улице так же нет ни одного человека. Ставни окон у многих домов закрыты. Наверно, немногочисленные уцелевшие жители Листеневки, услыхав шум, попрятались по домам.
Оборачиваюсь на своих женщин. Вот за что я люблю Лилю - так это за то, что она даже в самой страшной ситуации способна действовать оперативно. Она стоит на крыльце, прижимая к себе Любу, а к ее ногам жмется моя сестра. Ее глаза смотрят на меня внимательно и как-то слишком по-взрослому.
- Мы будем ждать тебя у дороги, - тихим голосом произносит Лиля, глядя мне прямо в глаза.
Почему-то именно в эту минуту она показалась мне совсем девчонкой. Да ей едва ли больше двадцати!.. Красивая, стройная. Ей не место на войне. И Катьке тоже не место...
- Я вернусь, - почти не слышно обещаю я и чуть громче добавляю: - Мне нужно найти Катю...
Лиля сдавленно выдыхает и чуть заметно улыбается. Потом крепко сжимает в своей руке маленькую ладошку Веры и спускается с крыльца.
Гляжу им в след, пока они не скрываются за поворотом. А потом разворачиваюсь и бегу совсем в другую сторону.
Снова в лес.
***
Мысль о том, что Катя сейчас где-то в лесу, совершенно одна, не дает мне покоя. Я привык видеть ее где-то рядом. А теперь я даже не знаю, где она и что с ней случилось. Но подсознательно я знаю, что с ней не произошло ничего ужасного. Она жива. Если бы Катя умерла, я бы это почувствовал.
Чем дальше я продвигаюсь, тем отчетливее слышатся звуки перестрелки. Я прячусь за деревьями, не показываюсь на глаза никому. Со спины вообще трудно понять, где свои, где чужие.
Прохожу еще несколько метров. В голове, словно рой пчел, мельтешат разные мысли.
Партизаны хотели выведать обстановку. Для этого они и переоделись в немецкую форму. Но вот только их сбили с толку выстрелы... А Павел, возможно, услышав мой голос, подумал, что мне грозит опасность. И рассекретил отряд. Получается, во всем виноват я...
Вспоминаю Генкины слова о том, что немцы хотели построить на месте Листеневки штаб. Он говорил еще что-то о каких-то документах... Напрягаю память, стараясь собрать мысли в кучу. Будто бы их отдавали на хранение Григорию, или что-то в этом роде... Не помню.
Продолжаю свой путь. Выстрелы звучат уже реже и отдаленнее. С горечью признаю, что силы неравны, и игра отнюдь не в нашу пользу. А я ничем не могу помочь...
А вдруг?..
Останавливаюсь в нерешительности. Что, если уничтожить все вещи фашистов? Они наверняка не ожидали того, что сюда прибудут партизаны и, хоть немцы и заметили наших раньше времени, все равно были не подготовлены. А это значит, что, скорее всего, все важные документы так и остались в их убежище - заброшенном доме на краю села.
В нерешительности переминаюсь с ноги на ногу. Что же будет лучше предпринять - искать Катю или вернуться назад и попробовать исполнить свой замысел? Какое-то время я напряженно размышляю, а потом все-таки принимаю решение вернуться назад. На счету каждая секунда, кто знает, сколько времени мне придется искать ее? Внутренний голос подсказывает мне, что она и так не пропадет. В любом случае, я продолжу ее поиски позже.
И снова я бреду по лесу, только теперь в обратную сторону. Павел был прав, когда говорил, что раскисать не время. Как бы ни было плохо, я не должен стоять на месте. Тем более, сейчас во мне прямо-таки клокочет такая жгучая ненависть к войне, что я боюсь сгореть заживо от этого чувства. Но именно это чувство поддерживает во мне жизнь. Сейчас мне надо вернуться в Листеневку. Может быть, Катя уже там. А если нет? Что теперь об этом думать?..