Скалы были в желтых морщинах песка. Дороги сверху напоминали потоптанные тропинки. Леса — зеленые озера, а настоящие озера — пятнышки летнего солнечного дождя.
Прожекторные мачты обозначили аэродром. Сорокчетверка потянула над морем низкий гул моторов, пошла на посадку.
Зая сидела у моря. Рядом лежала шуба с капюшоном. Прибой подкатывал к шубе белую снежную пену — это все, что было здесь похожим на зиму.
Сквозь пальцы Зая сыпала горячий песок. Дышала влажным, горьковатым от соли ветром.
Щурилась, смотрела, как сверкали большие камни. Их накрывала волна, текла над ними прозрачным стеклом. В стекле отражалось солнце и тоже текло над камнями.
Вдоль берега ходили птицы, разгребали водоросли, искали корм. Птицы жили в кустах, в скалах. Они туда летали и возвращались.
Зая легла на спину, на горячий песок. Солнце слепило глаза, трогало лицо и руки.
...Самолет. Он показал Зае тучи и солнце, ветер и дождь. Показал снег и теплое море. Всю страну сразу.
Было поздно. Уже давно стемнело, когда Зая и Петрович вернулись из Адлера.
Петрович завел автомобиль, и они поехали домой в крайнем левом ряду. Они спешили. А в крайнем левом ряду едут те, кто спешит.
