– Правда – шиньянка? Как? Отца решил позлить?
– По-твоему, в заклинании можно указать происхождение? – Торей поднял руки и потянулся, покачался в разные стороны. Вся эта история с неправильным заклинанием явно беспокоила его меньше, чем Кисея.
Тот же замахал ладонью, словно пытался отогнать мошкару от лица.
– Мне почем знать! Я был уверен, ты шутил о духе-хранителе, а теперь здесь шиньянка, да еще и девка. Какой из нее хранитель, когда она даже меня испугалась?
– Потому что ты страшный, – Торей по-доброму хлопнул его по плечу. – Ава, знакомься, это мой друг и воевода княжьего Западного лагеря Кисей. – Торей кивнул в его сторону, а затем указал на меня. – А это Ава…
– Да я понял, ты же только что назвал ее имя. Здравствуй. – Воевода кивнул мне. – Кажется, я напугал тебя. Извини.
Его холодная вежливость удивила, и оставалось лишь молча кивнуть в ответ. Но все же, пусть он смотрел на меня с подозрением, ненависти во взгляде не было.
Я потупилась, чем вызвала гогот Торея. Он что-то произнес на валгомском, подтолкнул Кисея локтем и двинулся к выходу.
Нить потянула меня за ними.
– Ты зачем вернулся? – спросил княжич и притворно ахнул. – По мне тосковал?
– По теплу и возможности помыться не на глазах у всего отряда. – Кисей почесал щеку. – В лагере стало куда спокойнее с твоим уходом. Никто не жалуется на смрад, и воды в купальне всем хватает. К слову, рядом с лагерем есть деревушка, Коновкой зовется. Местные топят для нас бани да едой иногда помогают. Можем чем отблагодарить?
– Отдам поручение, – незамедлительно отозвался Торей. – Мог бы и в письме прислать свою просьбу, не гнать коня.
– Просьба к случаю пришлась, я приехал тебя от глупости удержать. – Он указал на свое левое ухо, но глядел на друга. – Тебе идет. Другое отрезать не думал?
Теперь лицо княжича выглядело глупо из-за хмельной улыбки.
Он провел широкой ладонью вдоль хребта Кисея и сжал его безрукавку на пояснице.
Я же раскрыла рот от такого зрелища.
– До чего же мне не хватало твоих шуток и тебя, – нежно, как полюбовнице, прошептал Торей, глядя на друга.
Воевода отскочил в сторону:
– Торей! Просил ведь перестать так делать, в замке шептаться начнут! – Его голос стал куда выше, в нем звучало раздражение.
Торей лишь заржал, ухватившись за живот.
– Мне это никогда не надоест.
– Уж кто бы сомневался, – проворчал воевода. Расстояние между ними он сокращать не собирался. – Дурень. Я еще жениться хочу, в отличие от тебя.
В моей деревне мальчишки частенько так дурачились, хлопали друг друга по ногам и заду, приговаривая любовные слова, но увидеть это на чужой земле, да еще и между будущим князем и воеводой, было дико. Равно как и находиться одной с двумя мужчинами! Почему эта мысль пришла мне в голову лишь сейчас?
А что ты можешь сделать? Ничего. И я лишь обхватила себя руками, будто пыталась оградиться от их общества.
Мы спускались по ступеням. Торей и Кисей перешли на валгомский, а я от скуки разглядывала стены. Как воевода назвал это место? Замок? Замок. Я и слова-то такого раньше не слышала. У нашего правителя дом звался хоромами и был построен из бревен и досок. Здесь же, среди бесконечных лесов, возвышались хоромы из камней. До чего странно.
Наше бесцельное шествие закончилось подле широких дверей, ведущих во двор.
Кисей произнес очередную речь на валгомском. Его голос звучал грозно, будто он требовал у чада признаться, кто разбросал по избе вещи.
– Да не убьет она меня, – отмахнулся княжич и поглядел в мою сторону. – Так ведь, Ава? – Он подмигнул.
Торей хотел, чтобы я услышала это. Хотел указать на мою беспомощность, потому что знал – я не смогу причинить ему ни малейшего вреда.
Я опустила голову, притворившись покорной, но взгляд прилип к нити. Мы можем касаться ею друг друга. Можем касаться. Можем…
Кисей тяжело вздохнул и вроде бы согласился.
– Только не сболтни о ее происхождении.
– То-то тебя наши засмеют. – Воевода отвесил небрежный поклон, больше напоминавший очередную шутку, и вышел во двор.
Торей же объявил мне, что обещал отцу наведаться к нему, и мы снова отправились бродить по коридорам этого… замка.
– Так ты княжич? – осторожно произнесла я, плетясь рядом. Лишь снова оставшись с ним наедине, я почувствовала себя в опасности.
Торей напоминал мне зверя, то ласкового, то пугающего. Стоило ему пожелать помощи, он становился покладистым и учтивым, но это быстро сменялось грубостью и жестокостью, как только надобность в помощи отпадала.