Но этот парень отличался от любого американца, которого он встречал раньше; он телепался рядом со Стивеном, будто призывая притянуть его поближе; как будто он нуждался в чем-то большем, чем то, как они случайно сталкивались плечами из-за его пьяной походки.
— Так как же тебя зовут? — спросил Стивен.
— Дастин. Дастин Эрл.
"Необычно", подумал Стивен, но ему понравилось. Нравилось, как имя перекатывалось у него на языке, и все образы, которые оно вызывало в его сознании.
— Военный? — спросил он.
Дастин бросил на него подозрительный взгляд.
— Был, теперь я в отставке, — осторожно ответил он.
«Вышвырнули вон?» — удивился Стивен.
— Стрижка выдает тебя, — сказал Стивен, наблюдая, как опасения Дастина немного отступают. — Большинство янки сразу же возвращаются в Штаты, — сказал он, немного завуалировав свое любопытство.
Дастин пожал плечами.
— Сейчас я коллекционирую поезда. Ну, во всяком случае, делаю это для моего брата.
— Коллекционируешь поезда? — удивился Стивен.
— Хобби такое — железная дорога, — объяснил Дастин. — Мой младший брат очень любит поезда. Я подумал, что могу потратить немного времени, катаясь по Европе и фотографируя локомотивы и номера их двигателей.
— Это очень великодушно с твоей стороны. Ты... тоже увлекаешься подобным хобби? — спросил Стивен.
— Нет, — Дастин ответил твердо и без дальнейших объяснений. — А чем ты занимаешься? Я имею в виду, чем зарабатываешь на жизнь, — спросил он Стивена.
— Я писатель.
Дастин чуть запнулся на полушаге.
— «Жить по Оруэллу»? (прим.пер.: Джордж Оруэлл — британский писатель и публицист. Автор романа-антиутопии «1984», в котором Оруэлл изобразил возможное будущее мировое общество как тоталитарный иерахический строй, основанный на изощренном физическом и духовном порабощении, пронизанный всеобщим страхом, ненавистью и доносительством)
Стивен бросил на него быстрый оценивающий взгляд. Это был не совсем заурядный парень.
— Нет, я писатель-призрак, — ответил он. — Мне повезло. Не надо зарабатывать на жизнь мытьем посуды. Хотя это всегда казалось мне немного романтичным. (прим.пер.: писатель-призрак — человек, который пишет книги за других (от имени других) или участвует в написании книг, хотя его участие не афишируется)
— Может быть, я что-нибудь твое читал? — спросил Дастин.
Это казалось маловероятным, но он не хотел выглядеть высокомерным болваном.
— Я связан довольно жесткими контрактами о неразглашении информации, в основном это нон-фикшн (прим.ред.: произведения нехудожественной, прикладной литературы. Основаны не на вымысле, а на фактах). Но я также работал с несколькими известными писателями-фантастами, — объяснил Стивен.
— Но ты не можешь их назвать.
— Нет, извини, — ответил Стивен.
— Ты никогда не думал о том, чтобы опубликовать свою собственную работу? — спросил Дастин.
Это было предположение, которое мог бы сделать любой другой, но Стивен не желал подобной доли. Он был вполне доволен тем, что делал, и единственной персональной работой был его личный дневник, который никогда не будет опубликован. Он украдкой бросил быстрый взгляд на Дастина и ему показалось, что заметил в глазах Дастина растущую нервозность или это просто выпивка добавляла тревожности его лицу.
— Нет, свет софитов не для меня, — ответил Стивен на его вопрос. — Я простой, скромный парень. Пусть вся шумиха достанется другим.
Когда Стивен повернул к своему дому, Дастин неожиданно схватил его за руку и остановил, с опаской поглядывая на здание. Стивен быстро отметил его беспокойство и оценил силу хватки; их нельзя было сравнить с руками писателя.
— А что в этом было романтичного? — спросил Дастин, все еще сжимая руку Стивена. Стивен некоторое время с любопытством разглядывал его. Дастин вдруг показался совершенно трезвым и более чем неуверенным в сложившейся ситуации. Он то и дело оглядывался на здание, прикусив губу, как ребенок, уверенный, что его ведут в ловушку, но не знающий, как избежать неумолимо надвигающейся опасности. Стивен осторожно опустил ладонь поверх руки Дастина и увидел, как тот отдернул ее, смущенно покраснев. На мгновение он подумал, что, возможно, ему следует просто оставить Дастина на тротуаре и не бороться с его неуверенностью, но... что-то внутри него, да и внутри этого парня, продолжало притягивать.
— Я думаю, все дело в серьезности ситуации, — наконец ответил Стивен. — Ведь все наши романы рождаются из грязи, в которой мы копаемся, а не из показной мишуры, которую мы демонстрируем на публику. — Он говорил медленно, все еще не зная, стоит ли вести парня к себе.
— Ну что, пойдем наверх? — спросил он Дастина после того, как они некоторое время молча смотрели друг на друга.
Дастин медленно кивнул и ничего не ответил.
Когда они добрались до квартиры, Стивен отпер ее и вошел, ожидая, что Дастин последует за ним, но когда он повернулся, чтобы предложить тому выпить, заметил, что был один.
Сначала Стивен подумал, что Дастин, возможно, был пьян гораздо сильнее, чем он подумал, и просто впал в оцепенение, как случалось с другими его пьяными и одинокими знакомыми. То, как тот вышел из такси и как спотыкался по пути к дому, наводило на мысль, что он не был далек от правды. Он так же предположил, что Дастин, как дворняжка, мог помочиться в углу и, полусонным, свернуться калачиком у его двери. К несчастью, такое случалось с ним не один раз. Он вздохнул, мысленно проклиная себя за то, что попал в очередную передрягу, и вернулся к входной двери.
— Ты собираешься войти? — спросил Стивен.
Дастин стоял, прислонившись к наружной стене, и смотрел на плоскую дверь напротив. Он не выглядел ни пьяным, ни злым, ни даже трезвым. Он выглядел потерянным, но потерянным не в пространстве, а как бы в бытии. Словно он был глубоко внутри себя, отыскивая в истертом сердце какую-то тайну, которую ему еще предстояло разгадать. Повернувшись к Стивену, он молча дрожал, и на его неподвижном лице была такая искренняя мольба, что тот лишился дара речи.