Нет ей никакого прощения и не будет…
Оставив мешок с критмумом за сараем, она мрачно отправилась обедать.
Миссис Пегг еще не успела прослышать о ее столкновении с Сандрой, но, конечно, очень скоро узнает. Уж миссис Стаббс о том позаботится. Обязательно доложит ей, что Анна обозвала ее доченьку толстой свинушкой, – и это после того, как миссис Пегг так просила ее казаться дружелюбней!
Анна заранее готовилась к тому моменту, когда миссис Пегг обо всем узнает. Она сидела с угрюмым видом и односложно отвечала на неизменно доброжелательные вопросы.
– Не возражаешь пообедать, милая?
– Ничуть.
– Я сегодня печеночки приготовила. Любишь печенку?
– Вполне.
– Что с тобой, утеночек? Утром не с той ноги встала?
– Нет.
– Ну, стало быть, все в порядке. Тебе бекончику положить? С лучком?
– Да.
Миссис Пегг склонилась к ней, держа в руке сковородку.
– Вообще-то, – с легким раздражением сказала она, – от «спасибо» ни у кого еще мозоль на языке не выскочила.
– Спасибо, – произнесла Анна.
– Вот и умница. Садись и кушай на здоровье. Может, настроение и улучшится.
Анна молча покончила с едой, потом встала и хотела уйти. Когда она проходила мимо Сэма, по обыкновению сидевшего в кресле, он вытянул руку и остановил ее:
– Что с тобой, колокольчик?
– Ничего.
Она изо всех сил делала вид, будто не замечает вытянутой руки. При всем том, что ей вдруг отчаянно захотелось плюхнуться подле него на пол и все как есть ему вывалить. Но вряд ли она сумела бы проделать это без слез, а самая мысль о слезах привела ее в ужас. И потом, ее обязательно не так поймут. С миссис Престон всегда так и бывало. Тетка была неизменно очень добра, но она так обо всем беспокоилась! Вот бы нашелся кто-нибудь, с кем можно было бы поплакать вовсе безо всякой причины… ну, почти без причины. Что поделаешь, в этом смысле против нее словно весь мир сговорился. Давным-давно – дома – тоже было не лучше. Подробностей она уже не помнила, лишь смутную картину: вот она, захлебываясь слезами, бежит через обширную асфальтированную игровую площадку… И большая-пребольшая женщина тянется к ней, в изумлении восклицая: «Анна! Анна! Ну что же это такое, почему ты снова ревешь?» Так, будто ее детское горе было сущим оскорблением для всеобщей радости и веселья, царившего вокруг.
Все это пронеслось в голове у Анны, когда она миновала кресло Сэма и отправилась в буфетную – положить тарелку в раковину. Плакать нельзя. Ни по какому поводу. И уж распоследней глупостью было бы сознаться, что она обозвала Сандру толстой свинушкой – и сама же расстроилась. Или загрустила оттого, что Сандра объявила ее «с головы до пяток такой», или как там она выразилась… Нет, на самом деле причина была другая. Просто миссис Пегг ее возненавидит, когда все узнает. А значит, нехорошо было до тех пор продолжать пользоваться ее добротой.
Ожесточив сердце, Анна вышла в заднюю дверь и захлопнула ее за собой.
Вода стояла очень низко, на дне залива остался сущий ручеек. Анна посмотрела на причалы и поверх них – на Болотный Дом: вдруг снова покажется девочка, замеченная вчера? Однако все окна были пусты, дом словно спал. Анна почти посуху перешла залив, пересекла заболоченную низменность и выбралась на пляж. Там было совсем безлюдно – только птицы проносились над головой. Анна облюбовала местечко в распадке между песчаными дюнами, устроилась там и остаток жаркого летнего дня ни о чем не думала.
Глава восьмая
Вечер в «Бинго»
Сегодня миссис Пегг шла в «Бинго». Анна и забыла об этом; когда спустя несколько часов она вернулась домой, миссис Пегг успела переодеться в самую нарядную блузку и разыскивала в ящике комода впитывающийся крем под пудру: заветная баночка хранилась ради особых случаев вроде сегодняшнего.
– Я твой чай на пар поставила, чтобы не остыл, – сказала она Анне. – Потом газ выключишь, хорошо? Сэм отправился в «Королевский венец» резаться в домино, так что мы с ним почаевничали пораньше… Где же этот крем, хотела бы я знать? Вместе с баночкой куда-то впитался?.. А! Попался наконец!
Пропажа обнаружилась среди прихваток для горячего, бумажных кульков, чайных салфеток и иных мелочей. Миссис Пегг открыла баночку и принялась торопливо мазать лицо.
– Так, а куда же я туфли задевала? Готова поклясться, я сверху их принесла… Так ты, милая, не забудешь газ выключить? Пойду-ка другие туфли искать…