Хозяин зашел в дом, а через минуту снова вышел и направился ко мне.
- Вот так, Граф, сердце, говорят, остановилось, - хозяин говорил это так, как будто хозяйка просто ушла за молоком. Мне казалось, что он совсем не расстроен тем, что хозяйку увезли. Это он их подговорил ее выкрасть.
Я отстранился от него и зарычал.
- Что? Думаешь, я ее довел?.. Может ты и прав, но это не повод прерывать тренировки, - он надел на меня намордник, прицепил поводок, и потащил в сторону повозки.
Весь день для меня был, как в тумане. Неужели она больше не вернется? Я не мог поверить, что хозяин не принялся ее спасать, что отдал этим похитителям. Я ему этого никогда не прощу!
- Что сегодня с Графом? – спросил Вадим. – Вроде и тренируется, но, как-то без эмоций совсем.
- Его хозяйка сегодня умерла. Они вроде как подружились.
Умерла? Так же, как мои братья и сестры? Но, как? Нет, я не верю в это. Я замотал головой, чтобы прогнать эти слова, но они продолжали эхом звучать в моей голове. От безысходности, и от того, что я ее больше не увижу, я сел и завыл. Снова меня покинули. Снова я остался один.
- У тебя умерла жена? А ты приперся на тренировки? – Вадим явно тоже не поддерживал решение хозяина.
- Мы с Ангелиной уже давно жили ради детей, и чувств никаких уже друг к другу не испытывали. Она была для меня чужим человеком. Теперь вот надо решить: куда детей пристроить, мне ими заниматься некогда. А ты чего развылся тут? – обратился он ко мне, дернув за поводок. – Ее больше нет, и никогда уже не будет. А ты есть, и должен для меня взять главный приз.
Я посмотрел в его сторону: этот человек мне совсем незнаком. Я жил только ради своей хозяйки, я терпел все его побои только ради нее. А теперь… Я поднялся и медленно с рычанием пошел в его сторону. Мне хотелось высказать ему все в лицо, хотелось кричать на него: какой он плохой человек, и что именно он виноват в смерти моей дорогой хозяйки.
- Ты это…брось, - вдруг со страхом проговорил хозяин.
Да, сейчас он меня боялся. Я чувствовал его страх, и мне становилось легче от этого. Я наступал, не хотел его, конечно, кусать, так напугать только.
- Пристрелю! – грозно сказал мне хозяин, схватил за ошейник и впихнул мою морду в намордник так быстро, что я даже сообразить не успел.
- Я тебе говорил, что ты испортишь собаку, ты меня не послушал. Теперь пожинай плоды, - сказал ему Вадим.
- Выиграет для меня чемпионат, и пристрелю, - заявил хозяин.
Дорогие мои, читатели. С сегодняшнего дня я продолжу выкладывать книгу про Графа. В связи со сложившейся ситуацией это будет не так быстро, как хотелось бы, но по главе в неделю я вам обещаю.
ГЛАВА 4 Время пришло
Прошло два дня. На тренировки мы больше не ездили. Утром хозяин вышел с едой, прошел по всем вольерам, кроме меня.
- У тебя сегодня показательный бой, ты должен быть злым, - сообщил он мне на обратном пути, так и не дав мне поесть.
Через какое-то время он вышел из дома с поводком в руках, и направился ко мне.
- Давай, собирайся, едем, - сказал, пристегивая поводок и надевая намордник.
Снова уже знакомая дорога. Да, мы едем в город. Я грустно смотрел в окно, не желая выходить на бой. Кто будет моим противником? Какой он: очень большой или не очень? Сильнее меня или слабее?
Мне не хотелось знать ответов на эти вопросы, мне хотелось зарыть голову в песок, спрятаться за маму, но только не видеть этого побоища.
Пока я раздумывал, мы подъехали к уже знакомому дому. Здесь по-прежнему чувствовалась тревога и страх. Постоянно подъезжали повозки, из которых выходили люди со своими огромными собаками.
Внутри уже было тесно. Все ждали распорядителя, который должен был нас развести по своим местам.
Спустя полчаса он пришел. Сначала он забрал всех, кто не участвует. Я стал рассматривать участников боев. Собаки были разные: два добермана, три ротвейлера, несколько кавказцев и один огромный исполин – алабай. Он выделялся своей мощью и статью. Даже ротвейлеры казались маленькими по сравнению с ним. Ох, надеюсь не он мой соперник.
Однако, присмотревшись к этому исполину, я понял: он не хочет драться. Хоть его затянувшиеся раны и говорили о том, что он уже не раз выходил на ринг, но видно было: он этого не хотел.