Мне кажется, что мама сама не верит в эти слова. Но старается говорить их убедительно.
Мне было два месяца, когда начались проливные дожди. Мама сказала, что пришла осень. Я оббегал весь хлев, даже высунул нос на улицу, но осени так и не нашел. Куда она пришла? И почему прячется от меня? С этими вопросами я обратился к петуху: он был главный в хлеву и все-все знал.
- Глупый ты, Граф шестой, - укоризненно покачал он головой, - осень – это время года. Ее нельзя увидеть. Только дождь и холод. За осенью придет зима, она будет холодной и принесет с собой снег. А нас всех отправят в теплый курятник с маленьким окном, через которое мы уже не увидим солнце.
Я не хочу в теплый курятник. Как без солнца-то? Я его очень люблю: оно теплое и ласковое.
Я бродил из угла в угол, представляя, как я буду сидеть без солнца в курятнике. От этого снова хотелось выть.
Дверь распахнулась, впуская холод, дождь и хозяина с долговязым.
- Ну, давай посмотрим, что он стоит, - сказал долговязый, направляясь ко мне.
Я же, завидев его, рванул к маме под бок, но она лишь лизнула меня в нос:
- Ну, вот и все, сынок, кажется, пришла пора прощаться. Ты у меня сильный щенок. Я люблю тебя.
Мама плакала. Впервые в жизни, я видел ее слезы. Мне тоже почему-то захотелось плакать. Я не хотел к долговязому. Я лучше в курятник, без солнца, но с мамой.
Человек схватил меня за шкирку и поставил на табурет, на котором хозяйка доила корову.
- Давай посмотрим на тебя. – обратился он ко мне.
Он поднял мою мордочку и хвост.
- Теперь покажи зубы, - и он бесцеремонно разинул мне пасть
Мне очень хотелось укусить долговязого, но он, засмеявшись, одернул руку. Тогда я зарычал и облаял его. Я хотел напугать его, но он еще больше рассмеялся:
- А ты силен, брат. Ладно, беру. – сказал он повернувшись к хозяину, - по рукам.
- Идем тогда, закроем сделку и забирай.
Меня подхватили под живот и потащили из хлева на улицу. Дождь и ветер ударили мне в мордочку. Я запищал от неожиданности. Но больше я оплакивал расставание со своей мамой, с хлевом, с теплой и ласковой коровой, с курами и с доброй хозяйкой, которая всегда меня жалела.
Потом мы долго ехали в повозке. Новый хозяин всю дорогу держал меня на коленях. А я тихо подвывал. Мне было больно оттого, что я больше никогда не увижу свою маму.
- Ну, ну, полно тебе грустить, - сказал долговязый. – Скоро мы приедем домой, и хозяйка угостит тебя молоком.
«Может он не такой уж и плохой», - подумалось мне.
Я немного осмелел и выглянул в окно. Мы ехали через поле. Оно было желтым, как солнышко, но сильный ветер гнул траву к земле и дождь делал день особенно хмурым. Я отвернулся от окна, и засунул мордочку в лапки. Небольшая тряска и постукивание капель дождя в окно медленно усыпляли меня.
Когда я проснулся, мы уже подъехали к дому. Это был большой дом, гораздо больше дома, в котором я жил раньше. Долговязый взял меня на руки и понес в дом. По дороге я увидел несколько вольеров, в которых сидели огромные собаки.
- О, еще одного привезли, - сказала белая большая собака, похожая на огромное облако. – Ты кто, мелюзга?
- Я Граф шестой, - пропищал я.
- Бедный мальчик, - почему-то печально вздохнуло облако и скрылось в конуре.
Остальные псы тоже проводили меня печальным взглядом и только вздыхали.
В доме ко мне сразу подбежала вся семья долговязого. Его жена подхватила меня за шкирку и подняла высоко к своему лицу:
- Опять ты очередного блохастика притащил. Мало мне тех.
- Ты не понимаешь. Этот будет таким как надо. Я уверен. Он пытался укусить меня за палец, - рассмеялся долговязый.
- Смотри! Если он не будет приносить денег, я выгоню его вместе с тобой. – Пригрозила хозяйка.
Я, как мог, старался ей понравиться. В этом доме главной была она. Все ее слушались безропотно.
- А ну брысь с кухни! – кричала она на меня, если я забредал туда в поисках еды.