Вечером начал продумывать, какую бы королевскую вещь испортить. Ненависть, возникавшая время от времени, предлагала одно и то же, что по сравнению с другими вещами бывшего моего короля трогать было совсем уж дерзко. Голос разума предупреждал: если осмелишься испортить это, тебе придётся отказаться от магии и исчезнуть, чтобы никто никогда не нашёл тебя, ибо такое тебе не только король, но и народ не простит. К тому же, мне не было известно ни единого заклинания, каким можно было бы сотворить подобное… Думать надо, думать!
Потом, пожалуй, вернусь сюда, освою какое-нибудь ремесло и стану простым Каном. Накоплю денег, построю дом — этот, как мне рассказал однажды Роман, не их — и поселюсь в нём, женюсь на Алине. Если она меня любит, то вряд ли откажется стать моей женой. Думаю, знание целебных трав тоже пригодится. Хм, а тихая жизнь мне по душе. Хотя я забыл, в какой стране нахожусь! Тут тихо жить и ни с кем не сражаться не удастся. Об этом подумаю после. Пока нужно придумать подходящее заклинание или создать сочетание заклинаний для мести.
Мы поженимся, и у нас родятся дети. Раньше не думал о детях. Теперь буду ждать их появления вместе с моей любимой. Буду рассказывать им легенды и сказки перед сном, буду учить их разбираться в целебных травах. Правда, сам сказок почти не знаю. Моя мама знала много сказок, но редко рассказывала их. А, придумаю сам. Даже интереснее придумывать самому.
Внезапно возникшая мысль сдула с меня спокойствие. Одежду своего народа я давно не надевал, говорить, как мои соотечественники, отвык, законы моей страны не соблюдал. Но кровь предков текла во мне. С ней передалось мне долголетие. Я не был крепче других, был уязвим, как и все, но, избежав опасностей и ран, мог жить две или три сотни лет. А моя любимая не проживёт так долго. Зачем мне моё долголетие без неё? Без неё я возненавижу этот дар. Но отказаться от него невозможно. Впрочем, по легендам, кому-то из потомков древних магов удавалось отказаться от силы и долголетия, но, как им это удавалось, легенды умалчивали. Был ли среди забытых всеми законов мира тот закон, который бы помог мне всё изменить, или не был? Были ли сами забытые законы, или они тоже являлись чьим-то вымыслом?
Мир всегда вызывал у меня восхищение своей прелестью. За прожитые десятки лет восхищение миром не ослабело, но сейчас мне было не до красоты и не до восхищения.
Алина с тревогой наблюдала за мной, но спрашивать ни о чём не стала. Для Романа и Эндарса я был таким же, как и обычно: безучастным и молчаливым человеком.
Не решившись заговорить о моих размышлениях, Алина попросила научить её различать хотя бы десяток целебных трав. И я заговорил о тех травах, которые носил с собой, о тех, которые нашёл около дома. Мы говорили только о целебных травах, избегая того, что мучило меня, что лежало на душе у неё, не возвращаясь в прошлое и не забегая в будущее.
— Завтра вы уходите, да? — когда начало темнеть, спросил Роман. Его тон и вопросительное «да» требовали нашего «да» утвердительного.
— Уйдём. Мы же договаривались о неделе, — невозмутимо отозвался Эндарс.
Итак, предстояло решить, как вести себя дальше. Может быть, найти другое жильё и задержаться в городе ненадолго? А ведь собирался уйти и осуществить свой план. Но я не уверен, что у меня достаточно сил, чтобы отомстить, чтобы столкнуться с теми, кто научился использовать нашу силу.
Эндарс не мог уснуть и потому отправился на кухню при свете звёзд и полной луны готовить какой-то отвар. От моей помощи отказался, хотя мои отвары, лечащие кашель, пил. С приготовлением отвара возился подозрительно долго.
— Он, похоже, на полу в коридоре заснул! — сонно проворчал Роман, который, как оказалось, сражался с бессонницей в молчании.
В кухне глухо стукнула об пол какая-то деревянная вещь, затем упало что-то большое и тяжёлое. Пока я вслушивался, ожидая каких-либо иных звуков, почувствовал, как нагрелся мой Определитель магии: на кухне или на улице за стенами кухни появилось заклинание.
— Он там не отравился? — предположил Роман и, выбравшись из своей кровати, пошёл проверить догадку.
Я отправился за ним. Заклинание зависло недалеко от меня и напрягало.
Увиденное мной на кухне несколько меня потрясло: свечка, явно принесённая магом, догорала на столе в металлической подставочке, а сам он без чувств лежал на полу. Чуть поодаль валялась его дорожная кружка. На полу и на животе Эндарса поблёскивали пролитые капельки отвара. Большую часть отвара он выпил.
— И это «замечательный рецепт»? — съязвил Роман.
— Видимо, он что-то перепутал.
Заклинание находилось совсем близко от меня. Или… смесь заклинаний? Она была так ловко составлена, что её можно принять за одно единственное заклинание.
— Он дышит, — отметил я спустя мгновение. — Не слишком часто и не очень глубоко.
— Может, уснул, выпив свой отвар?
Да, светловолосый уснул. Так крепко, что не проснулся, когда его начали тормошить.
— Кан, принеси воды, — попросил хозяин.
— Он же так хотел заснуть!
— Почему мы обязаны его до кровати тащить?
— Оставим на полу?
— Не годится: сестра увидит и со страху вообразит немыслимое, потом придётся её успокаивать. Давай воды, мы его разбудим.
— Пусть спит, я его перенесу в комнату.
— Нет, мы его разбудим. Из-за него мне пришлось вылезать из-под тёплого одеяла, хотя я так дивно устроился, — мстительно заявил Роман.
Пришлось идти за водой. Почему-то во всех вёдрах вода оказалась не тронутой с вечера. А заклинание продолжало меня напрягать. И веяло им от мага.
Ни обливание из кружки, ни обливание из ведра не смогли разбудить мужчину. Он даже не шевельнулся, лёжа в луже холодной воды.
— Он что-то переложил в свой отвар.
— Возможно.
Я отнёс Эндарса в комнату. Полночи размышлял. К утру выяснилось, что маг не проснулся. Как и ночью, мы не могли его разбудить.
— Ну, и что мне с ним делать? — возмущался Роман.
— Оставить, пока не проснётся.
— Он заплатил за неделю, ещё и напился того отвара, чтобы мы с ним возились.
— Давайте, я останусь и присмотрю за ним. Может, вспомню отвар, который помог бы его разбудить.
Несмотря на все мои старания, Эндарс проспал три дня. Когда проснулся, выглядел вялым и слабым. Заплатив ещё за неделю, он остался в доме. Мне пришлось остаться с ним, отдав ещё десять серебряных. Я не жалел о задержке. Учил Алину и мага знахарству. Размышлял, как жить. Эндарс уже через день выглядел здоровым, но умудрялся при этом плохо себя чувствовать. Не сразу заподозрил, что он притворялся, и тот сон вызвал не отвар, который он и не делал, а заклинания. Зачем ему было нужно на себя их накладывать, не понял, но прикинулся, будто бы не раскусил притворщика.
И эти семь дней истекали. Нужно было что-то выбрать.
Пока выбирал, враги Светополья перешли границу и, оставив за спиной горящий лес, двинулись к столице.
Печальную новость принёс в дом светловолосый маг, возвратившийся через пару часов после своего таинственного исчезновения. Полагаю, Эндарс успел побывать у границы. Не удивлюсь, попробуй он пересчитать или хотя бы прикинуть, сколько было в войске Черноречья воинов.
Поскольку Роман отсутствовал, маг сообщил эту весть только мне и Алине. Девушка прикусила губу, села в уголке и начала нервно теребить подол платья. Мы не услышали от неё ни единого слова. Светловолосый понаблюдал за нами, потом резко поднялся из-за стола и позвал меня на улицу. Не понимая, что ему от меня нужно, и готовясь обороняться, я последовал за ним.
Эндарс сел на пороге. Помедлив, последовал его примеру, только занял ступеньку выше его.