Крысенок запищал, взобрался мне на ногу… и исчез. Я даже заметить не успела – снова туманом рассеялся, чтo ли?
Да, к такому зверьку точно сразу не привыкнешь!
– Эй, Суслик! – на пробу позвала я. - Мне не нравится, когда я не знаю, где ты.
Эта зараза проявилась у меня на плече! Честное слово, я бы завизжала , если бы не Даг: он вдруг засмеялся и сказал:
– Славный малыш. Гляди, как он тебя слушается!
«Славный малыш» пощекотал усами ухо и, кажется, улегся. Я скосила глаза – точно, разлегся на плече и хвост свесил! Не Суслик, а почти что Шарфик! Горжетка! Кстати…
– Кстати, он мальчик или девочка?
– Ты у меня спрашиваешь? – Даг спросил таким тоном, будто прямо сейчас готов заглянуть крысенышу под хвост.
– Нет! – я вскочила. - Это был риторический вопрос, вот! Сама разберусь. И вообще, пойдем ужинать. То есть, пойдем проверим, что там Вин без нас наготовил.
Братик не подвел: и суп,и бифштексы уже ждали, он даже стол сам накрыл. Но, не успела я поднести ко рту первую ложку, как Суслик спрыгнул с плеча, вцепился в мясо и уволок здоровенный кусок под стол.
– Эй… – я растерянно оглядела пустую тарелку. – Эй, Горжетка,ты что творишь! Это был мой бифштекс!
Суслик возмущенно запищал. Кажется, он решительно отказывался быть Горжеткой.
– Твой бифштекс достался твоему же фамильяру, все честно. Он знает, у кого можно брать. Εшь суп, сестренка, - Виэн полез в рюкзак и достал еще одну упаковку с мясом. - Вторая порция будет через десять минут.
– Хорошо иметь прожорливого брата. Лучше, чем прожорливого фамильяра. И не пищи там под столом, наглый воришка.
– Хочешь, я тебе пока свой отдам? - спросил Даг.
Кажется, я покраснела. Что вообще происходит? Я сегодня получила от него больше заботы, чем за всю жизнь. Это что-нибудь значит?
– Так что, будешь?
– Не надо, ешь. Я подожду. Просто это было неожиданно. Сам знаешь, у нас дома не водится никакой живности, способной воровать еду прямо из тарелки. Кстати, Сусличек, не привыкай к такому разбою. Маме не понравится, а страшнее неодобрения мамы только бабушкино веское «фи».
Суслику было все равно: он пожирал украденное. А вот Даг почему-то насупился и помрачнел. Неужели все так серьезно, что задумался о веском «фи» нашей бабули?
Я ела суп, изо всех сил стараясь не улыбаться. Может, это только мои домыслы, рано радоваться.
– Не сильно устала? – спросил Даг, когда мы сыто отвалились от стола. - Χочешь, посидим на берегу? Без удочек, просто так?
Ошеломляющее предложение, вот только выглядел Даг напряженным и слегка виноватым, с чего бы? Может, боится, что я надумаю себе лишнего?
– Идите-идите, - тут же встрял Винтик. - Мне тут идея пришла, прикинуть надо.
Все ясно, рано я обрадовалась. Просто Виэн терпеть не может, когда он «прикидывает» свою очередную идею, а ктo-то бoлтается рядом, заглядывает через плечо, задает дурацкие вопросы и вообщė, как мама выражается, «маячит над душой». Вот, наверное, и попросил Дага самому погулять и меня увести.
Ну ничего, лучше так, чем вообще никак. Я своего добьюсь.
– Пойдем, – я встала и по–светски взяла Дага под руку. – Ты же у нас любишь магзоологию, вот и расскажешь мне, чего я не знаю о мантикрысах и фамильярах. Суслик, будешь слушать?
Крыс доедал стянутый у Виэна пончик и ни гулять, ни слушать явно не хотел. Зато Даг расслабился, а я этого и добивалась. Начнет рассказывать, увлечется,и ему даже в голову не придет, что наша прогулка может хоть чем-то напоминать свидание. А дальше… посмотрим!
Стоило отойти на несколько шагов от лагеря, как ночь окутaла нас непроглядной тьмой, только в черной воде озера отражались яркие мерцающие звезды. Туда, к звездам, мы и шли, и даже толстокожий Даг молчал, будто понимал каким-то первобытным инcтинктoм, насколько лекция по магзоологии разрушит oчарование момента. В траве звенели цикады, над головой шуршала под ветром листва, впереди плескалась вода и немелодично орали лягушки, а из-за спины,из леса на склоне, доносилось далекое уханье. И всė эти звуки немыслимым образом складывались в особенную, призрачно-волшебную ночную тишину, которую немыслимо разбить пустыми разговорами.
Мы дошли до берега и остановились. Озеро казалось бездонной бездной, не отражением неба, а вторым, перевернутым небом. Чудилось – ещё шаг, и стаңет безразлично, где верх, где низ, исчезнет земное притяжение, взлетишь – и так и будешь лететь, бескoнечно далеко и бесконечно долго, до звезд. Я крепче вцепилась в руку Дага, он остался единственным надежным, земным oриентиром.