Эх, любовь, любовь! Неосознанная нами в то время сказка, вечная игра природы, порождавшая таинственные и горестно-счастливые миражи нашей юности. Теперь у нас всё иначе. Где она, та глупая и счастливая пора? Где наша любовь? Но от нее, незаметно испарившейся, у нас осталось нечто большее – дружеская привязанность, уважение, обожание, восхищение… Разве молодежь знает этому истинную цену? Но кому-то она откроется, как и нам с тобой, Зайца. Только ведь, всё равно, не всем! Стало быть, мы с тобой – избранники, мы – счастливчики!
И вот всё у нас зашаталось. В моей голове время от времени навязчиво появлялись самые страшные мысли. Я их отгонял, но более всего меня терзало то, что я всё-таки в глубине своего сознания допускал возможность самого неприемлемого финала для нашей семьи. То, что тебя в ней вдруг может не оказаться! Я пугался этих мыслей, я их глушил другими, более важными, но они не уходили далеко, каждый раз возвращаясь и вызывая множество вопросов и ситуаций, которые обсуждать мне казалось совершенно недопустимо, попросту кощунственно. Даже появление подобных мыслей я закономерно расценивал как предательство тебя. Я всецело должен был нацеливаться на твоё выздоровление, а я думал, черт знает, о чем! Неужели всё действительно может случиться? Неужели мы с тобой не обладаем той исключительностью, которую я автоматически нам приписывал, и которая, как мне всегда казалось, оберегала нас от многих бед, постоянно круживших рядом.
Одна из моих запретных мыслей – как я останусь один? Я же давно привык, что значительную часть жизненно необходимых обязанностей легко и непринужденно, по крайней мере, не жалуясь никогда мне, исполняешь ты! Многие из твоих обязанностей для меня – темный лес. На меня всегда возлагалось немного: задача наполнения семейного бюджета и «добыча» продуктов питания, ремонт и содержание бытовой техники, всякие оплаты квартиры, садиков, почтовые дела и организация того, что называется культурным нашим досугом. Но, находясь за твоей спиной, я никогда не задумывался о проблемах ежедневного приготовления еды, о стирке, о периодически необходимых нам и детям лекарствах, о подержании стерильной чистоты в квартире – фундамента нашего здоровья. Вся эта глыба семейного уюта была на тебе, и вот теперь ее без твоей поддержки придется осваивать мне самому? А когда я буду это делать, успевая и во всех прежних своих обязанностях? Кто мне поможет? Не сын же, военнослужащий, который давно отделился и живет со своей семьей далеко за Уралом. А дочери и без меня забот хватает! Неужели придется приглашать кого-то чужого? И потом обнаруживать во всём сделанное непривычно, сделанное не так, как делала ты… Это же невыносимо, переживать такое всякий божий день! Жениться снова? Только ни это! Я даже представить себе не могу кого-то вместо тебя! Мы ведь срослись настолько, что выжить, оставшись без тебя, я не смогу ни физически, ни духовно, ни морально, ни аморально… «Не знаю и даже думать об этом не хочу!» – сразу же заводился я, всё же представляя в глубине души, что решать эту задачу в случае чего мне придётся.
Но моё существо активно протестовало. «Нет и нет! Не смогу я без тебя. Я всегда старался избегать разговоров о нашей любви, я их попросту стеснялся, но она подразумевалась сама собой и никогда между нами не подвергалась сомнению, и я действительно всегда любил и люблю тебя без всяких красивых слов! Из всех женщин существуешь для меня одна лишь ты! Из самых красивых, самых привлекательных, самых обворожительных и еще, бог знает, каких. Только ты, моя Зайца (именно так я называл тебя с нежностью, делая ударение на последнем слоге), мне очень-очень нужна! Только ты или никто! Так пусть же все несчастия обойдут тебя стороной и спасут и тебя, и нашу семью!»
Вообще-то, сознаюсь, нетрадиционная мысль меня тогда посетила. И я решил, если не станет тебя, мне лучше проследовать туда же. И я принялся более детально прорабатывать этот вариант. Однако он оказался не таким уж простым в реализации. Застрелится, мне не удастся, поскольку оружия нет, и не будет. Открыть газ? Это легко, но тогда, сколько людей, мечтающих жить, пострадает из-за меня? Значит, отпадает. Кинуться под машину? Нельзя: ведь сдуру обвинят невинного водителя. Броситься с моста? Нет, не хочу, потому что я знаю, как отвратительно выглядят утопленники. Отравится? Можно, но слишком это по-женски. Вскрыть себе вены в горячей ванной? Говорят, будто это даже приятно. Но всё это – не то!
Кроме того, человек, вроде меня, который решается уйти из-за того, что ему свет стал не мил, не станет искать для этого наилучший способ, лишь бы привлечь к себе внимание. Мне бы хотелось уйти незаметно, чтобы не так…