– А эти лоры! – продолжил он после паузы, опять с ехидной усмешкой. – Их же надо упразднить на корню, поскольку ни на что не способны, одно жульничество! Тебе еще перегородки в носу не выпрямляли? Нет? Повезло тебе, а мне уже по второму разу собирались, прохиндеи! Будто она у меня, перегородка та, в три кирпича вкось да вкривь неумехой каким положена! Но и это еще не всё! Я тут узнал по ходу, что они перегородку эту буквально всем предлагают выпрямить! Заранее! И смех, и грех! Все мы кривые от рождения, что ли? И после этого ты мне хирургов хвалишь? Медицина – она вообще не наука, а наукообразное ремесло! Потому и поведение у врачей всегда на вид загадочное! Так они незнание своё скрывают, что им с больными делать. Всё у них наугад! Выучили десяток мудреных названий! Если у вас это, то вам нужно то! Если же у вас то, то вам нужно это! Раньше хоть терапевты голову ломали, думая, как нас лечить, но теперь и у них готовая схема появилась. Технология, ведущая всех кошельком вперёд в дорогущую аптеку! Черт бы их всех! Эскулапы! Мафия от медицины! Но хирурги – это отдельная песня! – сосед опять зашелся в кашле, придерживая живот.
Появилась медсестра. Поглядела на его «Сименс», подрегулировала каплепад в булькающей склянке, закрепленной на высокой стойке, и тихо удалилась.
– Потом меня угораздило попасть к хирургам с той отвратительной болезнью, которую, знаешь, самому не увидеть и другим не показать! Так они мне всю жопу искромсали. Лежал я у них дней десять с температурой тридцать девять и шесть, а они всё советовались и удивлялись, ждали, когда же моя жопа сама собой рассосётся. До сих пор помню я того проктолога с очень характерной русской фамилией – Шпиндлер! Давно он, правда, уже в Израиле со всем своим выводком. Да только не знал, когда отсюда сматывался, как сильно просчитался! У них ведь только израильские дипломы действительны. С советским документом там не устроиться. Поскольку там этих жоп значительно меньше, нежели желающих в них поковыряться! Вот такие дела! А ты почему молчишь?
– Слушаю я. Интересно! – отозвался я.
– Ну, да! Мне тоже интересно, зачем я сюда лег, старый болван? Говорят, надо от желчного пузыря избавиться. И действительно! Надоел он мне! Сколько раз от боли с ног сшибал, не сосчитать! Ну и что? Держали они меня, держали, пока какая-то непроходимость не образовалась. Прямо чудеса! А раз непроходимость, то сшили они горло напрямую с тем, что Шпиндлер в целости оставил, а остальное, что по их разумению лишнее, отрезали. Ну и как без кишок жить? Нет бы, распутать их, так взяли и рубанули, крестоносцы поганые! Им бы только топорами и махать! – не унимался дед.
– Так, может, и ложиться не стоило? – нечаянно подзадорил я соседа.
– Это как же? Все домашние сюда толкали, да еще в один голос кричали, что я врачам совсем не верю, и бабкам не верю, и попам-пройдохам не верю! Потому, мол, всё у меня сложно и получается, что никому не верю! Только я-то знаю, что не потому! Это эскулапы у нас никчемные! Все они двоечники да мздоимцы! Они же, прежде чем резать, теперь сначала всех родственников запугивают! Чтобы те послушнее стали! Чтобы деньги им несли… А без денег, ни в жисть резать не станут! У них, как они плачут, зарплата маленькая… А у нас какая? Но нам-то они не несут!
– Не знаю! Как-то не сталкивался с этим в последнее время! – задумался и я.
– Э, мил человек! Если сомневаешься, я тебе историю про хирургов куда интереснее расскажу. Мой сын, он подполковник настоящий, войсковой, как-то терапевту своему военному на боли в сердце пожаловался. Так его сразу в оборот взяли! Казалось бы, хорошо, – о здоровье заботятся! Но как-то странно у них получалось – такое стали находить, что и не понять, как он жив до сих пор. А человек-то он обычный, значит, и очко у него не железное, сам себя накручивает, сам себя пугает, а оттого еще хуже ему. А жена, так та вообще убивается по нём, словно уже вдова. В общем, жизнь сына превратилась в сущий ад. Но и этим история не закончилась. Спровадили они его в Москву, в их знаменитую клинику, которая Бурденко зовётся. Там забота врачей его вообще придавила, как только поглядел он на этих несчастных инвалидов, забинтованных да перевязанных, а их там не счесть! В общем, болезнь его ужасную все тамошние светила подтвердили, и стали готовить к операции на открытом сердце. А он собрал свою волю в кулак и решил, чему быть, того не миновать. Лишь бы поскорее всё закончилось! Послушно сдавал анализы, да всякие томографии. Но одна женщина немолодая, когда делала ему УЗИ, вдруг посмотрела внимательно в глаза сыну, помолчала долго-долго, словно, не решаясь на что-то, а потом и выдала ему: «Вот что, подполковник! Беги-ка ты отсюда, пока тебя всего не порезали! Здоров ты сейчас! Практически здоров!» И, ведь знаешь, отказался сын от операции, хотя его пугали увольнением из армии по состоянию здоровья, уехал всё-таки! И с тех пор и думать о сердце своём забыл! Здоров, значит, как бык! После того мне никто про хирургов сказки не рассказывай! Всё они давно мне понятны! Как только ОМС у нас ввели, так медицина сразу долго жить приказала! Там где деньги, там медицины быть не может! Там одна алчность произрастает! И я думаю теперь, что нормальных русских, таких, как раньше, жалостливых, бескорыстных, кажись, у нас уже не сыскать. И бьют нас теперь потому, кто не попади! Грузины, армяне, евреи, чечены… И сами мы друг друга еще сильнее бьём! А мозгов всё равно не нажили, чтобы понять происходящее, да сплотиться, чтобы не о себе, а о стране, о ближнем своём подумать… Ни черта у нас и дальше так не получится! Только деньги всем им, нынешним русским, и нужны, даже если их девать уже некуда! Будто деньги те в жизни скоротечной есть самое важное, которое всех спасёт и людьми обратно сделает! Дурни они беспросветные! Конченая страна…