– Это почему же столь ужасно? – заинтересовался я.
– Да я же тебе и говорю! Сами себя топим! Людей рядом с собой за людей не считаем. Был раньше коллективизм, были превыше всего интересы коллектива. Был и народ, были превыше всего интересы того народа, а как стали все да всё под себя тянуть – так народа и не осталось. Уже некому и страну от иродов местных да заморских спасать! Ведь люди стали совсем плохими! Чем лучше они живут, тем хуже становятся! Человек рядом с тобой может быть внешне замечательным – он и вежлив, и образован, он хороший специалист, отличный семьянин, всегда доброжелателен ко всем! Казалось бы, что еще от него требуется? Молодец! Но погляди, чем он руководствуется, если что-то делает? Чем? Да только выгодой своей! Значит, легко продастся за пятак, если ему выгодно! И в расчёт не примет ни честь, ни совесть, ни интересы родины… Только личная выгода! Потому современный народец и склонен к предательству, потому всё разворовывается, потому и семьи разваливаются, потому и государственные секреты продаются, потому они, жопошники, и за границу норовят удрать! И удирают, поскольку там выгоднее! Не люди это – жиды! А жиды – точно не люди! Будь они трижды образованы и вежливы, но продажны и бессовестны! Человеческие отходы они! Выродки!
– Неужели опять во всём евреи виноваты? – иронично вставил я.
– Всё ты не так понимаешь! Не о евреях я! Они тоже всякими бывают! Бывают и преданными нашей стране, как и мы! Я о жидах… Это те, которые продажные, пусть от рождения они даже русские. Те, которые всё чужими руками… Да обязательно за бугор! Вот ты думаешь, почему моего сына та докторша образумила? Почему от ненужной операции спасла?
– Порядочный человек, наверное, и честный врач! – выдал я обтекаемо первое, что пришло на ум, но дед не согласился:
– Я так не думаю! Просто ей завидно стало, что хирургам сотни тысяч за операции несут, а ей и рубля не достаётся! Вот она их планы на очередную наживу и разрушила! Ни нашим, ни вашим! А со стороны нам кажется, будто она за справедливость… Такие вот теперь люди! Если даже что-то хорошее делают, то все равно лишь потому, что им так выгодно!
Дед опять закашлялся, надрываясь. «И почему он так кашляет? Не лёгкие же оперировали?» – подумалось мне.
На неистовый кашель торопливо вбежала медсестра, не расспрашивая деда, сделала укол в руку, и мягко потребовала:
– Всё, дедушка! Поспите, а то разговорились вы чересчур! Нельзя вам! Вот и швы закровили. Сейчас я врача позову! – и выскочила из палаты.
Через несколько минут к деду, уже заснувшему, подошли Владимир Александрович и незнакомый мне хирург. Они поговорили между собой, откинув простыню с деда, наклонившись, поглядели, пощупали что-то и удалились. По ним было видно, что повода для тревоги нет.
– Ирина Петровна, обработайте швы перекисью. Если через полчаса кровь продолжит сочиться, позовите нас!
– Хорошо, Владимир Александрович! – качнула головой медсестра и занялась раной.
«А прав ведь дед во многом! – вспомнил я его тираду. – Но как же на практике возродить прежний народ? Как это сделать, если все, кто внизу, и даже в руководстве страной, поступают лишь в своих интересах? Была бы возможность нажиться, а остальное им не интересно! Неужели и впрямь люди не способны жить, чтобы и не бедно, и по совести? А если не способны, то к чему им, по большому счету, осталось стремиться? Разве что забраться повыше как в курятнике, где свои законы: кто выше, тот на нижних гадит! А ты, если внизу оказался, утирайся и не квохчи!»