– Но я-то пока не поднялся!
– Э, нет! В этом случае на вещи следует смотреть «ширше»… Хотя на ноги вы и не поднялись, это точно, но, вернувшись с того света, свой собственный шажок на очередную ступеньку уже сделали! Стало быть, «верной дорогой идете, товарищ!», как говорил наш мудрый вождь! К здоровым же людям у нас отношение в соответствии с их общественным положением и заслугами! А вы профессор, как-никак!
– Вон оно что! Я-то думал, что ко всем одинаковое! Чего-то недопонимал, видимо! Надеюсь, что тот финишный путь, на котором я оказался с вашей помощью, не станет для меня последним!
– Да что вы такое говорите!
34
И действительно! О чём это я, и куда меня понесло? Лучше о чём-то другом…
Мне кажется, у нашего населения или, как обычно говорят, у народа, давно наступила острая интеллектуальная недостаточность. И это не мои злобные наветы! Для специалистов давно не секрет, что у современного человека, особенно, городского, мозг за последние полста лет усох на сто пятьдесят граммов!
Казалось, с чего бы это? Да с того, что ему думать не приходится. А тогда зачем ему носить лишний мозг – очень мощный поглотитель дефицитной энергии и питательных веществ? С точки зрения эволюционирующего организма мозг, есть сущий дармоед, и его при первой же возможности следует отключить.
И действительно, зачем мозг современному человеку? Проснулся, выключатель нажал – есть свет! Кран повернул – есть вода! И холодная, и горячая! Потом – кофе, потом автобус – он сам привезет, и думать о дороге не надо. На работу прибежал, сел, весь день кнопки понажимал, вот и домой пора! Опять тот же автобус или метро! Зачем мозги? Вот попробовал бы костер разжечь, зайца или куропатку на завтрак добыть, воды из замерзшего колодца достать, с авитаминозом побороться, когда цинга одолевает, овощей-то впрок не заготовил! А то, что заготовил, не сумел сохранить! Для этого ведь и знания, и опыт нужен, и поработать самому до седьмого пота! Попробовал бы как-то одеться-утеплиться, а не купить, что-то на ноги себе приспособить, чтобы не отморозить, да лыжи из ничего сварганить! Вот тогда мозги пришлось бы напрягать, они бы понадобились, они бы не усыхали!
35
Фраза, будто «раньше и сахар был слаще», мошенническая уловка!
Дело, конечно не в сахаре! Те, кто вспоминает подобную присказку, обычно стремятся столь прилипчивыми словами прикрыть давние реальности, разительно выделяющиеся в лучшую сторону на фоне нынешних безобразий, и оправдать эти безобразия, обманывая нас, будто так же было испокон веков.
Эта ловкая ложь опирается на элементарную подмену понятий. В действительности, совсем не молодость лишала нас когда-то объективности и критичности, а самое обыкновенное человеческое счастье! Просто у многих людей детство и счастье практически совпадают! Вот они и не спорят, вспоминая, что раньше и впрямь многое было лучше! Но и в зрелом возрасте, а не только в детстве, нахлынувшее счастье окрашивает мир в розовые тона, делает его прекраснее, чем он есть на самом деле, а сахар вообще превращает в мед.
Всему виной не возраст, не детство, а счастье! Именно оно закрывает наши глаза на несовершенство жизни, на ее трудности и неурядицы. Оно окрыляет нас и создает иллюзию, будто в этот миг все на Земле счастливы, как и мы! Это оно делает сахар слаще, нежели есть в реальности! И молодость здесь абсолютно ни при чём!
А мы с тобой тогда были удивительно счастливы. И потому не то, что сахар, для нас и хина показалась бы сладким и ароматным медом! Просто мы любили! Не в том смысле, который сегодня подразумевают, опошлив это слово. Мы действительно любили! Любили всей душой! И были любимы друг другом и, ощущая счастье всем своим существом, переполнялись этим безумным чувством, насыщая им всё вокруг себя!
36
Мне всё представилось столь же четко, будто вершится теперь, и я явственно ощутил прежнее счастье, наше с тобой чистое как слеза счастье, и улыбался тому далекому прошлому, той умчавшейся от нас жизни, уже незнакомой и ненужной никому, кроме нас двоих.
Пусть так, но для нас до сих пор нет ничего милее и слаще, чем то наше прошлое!
Никогда не веривший в благоразумие любви, я вдруг потерял присущий мне разум и сам окунулся в сладкий безоблачный мир, превратившийся для нас обоих в нечто общее, прекрасное и единое. Выныривая иногда на поверхность своего океана грёз и, обретая на короткое время разум, я всё равно не хотел следовать столь важным для себя ранее принципам, и даже не пытался прекращать это бессмысленное барахтанье в бурном течении нашей любви.