Успенский Михаил
Кого за смертью посылать (главы)
Михаил Успенский
КОГО ЗА СМЕРТЬЮ ПОСЫЛАТЬ
главы
Если Вы читали "Там где нас нет", "Время Оно", то Вам знаком богатырь Жихарь и его приключения. В конце октября 1998 года была закончена и отправлена в печать третья часть приключений. Вашему вниманию предлагаются две главы из еще не напечатанного романа.
...в средине января 99го купил книгу.
****
Глава шестая
Конь взял и заплакал... Федерико Гарсиа Лорка
Хозяин ярмарки поставил фонарь на стол и уселся.
- Вы тоже садитесь, - предложил он, и Жихарь только тут сообразил, что стоит. Мутило досадливо кряхтел.
- Нечего кряхтеть, - сказал Полелюй. - Сам виноват. Нарушаешь уговор. Будь и тому рад, что тебя с ярмарки не гонят. Нет, он мошенничать вздумал, мое доброе имя позорить...
- Чего мошенничать, чего мошенничать? - заерепенился Мутило. - Уж нельзя честному водянику и по торговым рядам пройтись!
- В следующий раз, - сказал Полелюй, - я у каждого входа рядом со стражниками поставлю по вонючему козлу. Вонь люди стерпят, зато тебе не будет ходу и твоему обманному товару. Коня вашего я посмотрел, все понял...
- А что коня? Конь боевой, не леченый...
- Конь водяной, - сказал Полелюй. - Эту шутку мы уже знаем. Ее еще деды и прадеды наши знали. А вы все не унимаетесь, держите нас за дураков, - с этими словами старичок полез за пазуху, вытащил оттуда свиток, развернул, и, пододвинув фонарь, стал читать:
- В прошлом году в городе Багдаде водяной джин Солил ибн Коптил пытался продать водяного коня царевичу Лохмату, каковой царевич Лохмат, уплатив восемь с половиной тысяч золотых динаров и четыре штуки сяопинского шелку, сев на вышеозначенного коня, был едва им не утоплен в реке Тигрис. Водяной джин был разоблачен базарным старостой Джафаром, каковой староста загнал джина в медный сосуд, предварительно налив туда горькой жидкости, именуемой тоником, и запечатал сей сосуд печатью халифа Мухопада ибн Баламута - хрен с ними обоими! Ясно? В городе Стовратные Фивы...
- А я-то при чем? - изумился Мутило. - Меня в этом Багдаде и близко не было!
- А при том! - заревел старичок так, что богатырь вздрогнул, - Ныне все ваши воровские мокрые дела на ярмарках и базарах немедленно обнародуются и сообщаются во все страны света! Думал, в нашей лесной глуши пройдет? Чтобы с солнышком вашего духу здесь не было!
Богатырь тем временем пошарил под лавкой: вдруг Колобок чего подскажет.
Но сума хранила одну пустоту.
"Сперли Гомункула", - с досадой и жалостью подумал Жихарь.
- Что же я - своего коня не смею продать, честно выигранного в кости? - не унимался Мутило.
- Отчего же не смеешь? Имеешь полное право. Но с уздечкой, понял? И поводья передавать из полы в полу, как положено! Я сам на конный торг завтра выйду и посмотрю.
- Я его цыгану Маре намеревался продать, - Мутило набычился, как нашкодивший недолеток. - Его обмануть - святое дело! Скольких он обездолил - пусть-ка сам пострадает!
- За Марой здесь тоже приглядывают, не сомневайся, - сказал Полелюй. " Конечно, можешь его обмануть. Только не у меня на ярмарке. Выведи за ограду и обманывай...
Жихарь поднялся, сделал несколько шагов и встал, обняв столб у выхода, словно посторонний человек. В почерневшем небе проявлялись несметные звездные силы.
- А тебе, князь, и вовсе срамно участвовать в таком деле, - сказал Полелюй. - Только не вздумай мне чужим именем назваться! Что люди скажут? С кем ты связался?
- Перед тобой, отец, не стану прикидываться, - Жихарь повернулся к обличителю. - Не от хорошей жизни это... Прошлый год в моем княжестве одни мухоморы только и уродились - хоть косой их коси!
- Вот и накосили бы, насушили, да нынче варягам и продали с великим прибытком! - сказал Полелюй.
- Был бы в твоих годах, так и сам бы догадался, - ответил Жихарь. - В общем, даю тебе княжеское и богатырское слово, что коня продадим как положено, с уздечкой и с поводьями из полы в полу. Деньги нужны неотступно.
- Слово дано - свидетелей мне не нужно, - сказал хозяин ярмарки и, пожелав доброй ночи, исчез во тьме вместе с фонарем.
- Ты с ума сошел, - сказал Мутило. - У этого Полелюя везде глаза и уши. Что - вот так, за здорово живешь, отдадим Маре нашего Налима?
- За здорово живешь не отдадим, - послышался голос Колобка. - Меня тут, в уголку, кое-какие мысли посетили.
- Ты где был? - ахнул Жихарь.
- Да так, прокатился вокруг, - сказал Колобок. - Устареллу эту я в оригинале слышал и даже видел... Очень жизненная вещь... Мы, господа товарищество, действительно сделаем все по-честному, только не будет цыгану Маре от этой покупки радости... А вот вам спокойной ночи не пожелаю, потому что...
И он не спеша, загибая пухлые пальчики на маленькой лапке, стал объяснять товарищам, что именно они должны сделать до рассвета.
- Как же их всех в темноте поймать? Это невозможно! - не согласился Жихарь. - Лучше уж как положено - из полы в полу...
- Воистину - дай вору золотую гору, он и ту промотает, - вздохнул Колобок. - Вы только наловите, а я уж договорюсь с ними по-своему. Это честную работу можно выполнять спустя рукава, а мошенничать следует на совесть...
- Аукцион! - догадался Мутило.
- Верно, - сказал Колобок. - Даже два аукциона: один вверх, другой вниз...
...Для того, чтобы изменить внешность, богатырю не требовалось множественных усилий. Достаточно было просто прикинуться дурачком, а делать это он умел и любил: расчесал рыжие кудри на прямой пробор, насовал в бороду веточек и щепочек, разул правую ногу, оставив левую в сапоге, вытаращил глаза и разинул рот. Теперь никто не подумает, что князь.
Жихарю как-то довелось услышать рассказ об одном заморском королевиче из Подгнившего Королевства. Тот, чтобы вывести на чистую воду своего дядюшку, через убийство родного брата взошедшего на престол, вот так же прикинулся дурачком, и все у него получилось, как надо, за исключением одного: всех убил, но и сам в живых не остался, напоровшись на отравленный клинок. А на престол вскарабкался какой-то через тридцать три колена племянник...
Конское торжище огорожено было плетнем и делилось на две части: в одной стояли продавцы со своими скакунами, в другой толпились покупатели.
Кони были самые разные - от толстоногих битюгов до точеных скакунов, от старых одров до жеребят, от вороных до белоснежных, от мохнатых степных лошадок до гордых пустынных аргамаков.
Торговля тоже шла на разных языках, а то и вовсе на пальцах.
Покупатели швыряли шапки оземь, продавцы клялись своими богами, покупатели в гневе делали вид, что уходят, продавцы хватали их за руки.
Цыгана Мару было видно издали по красной рубахе. Он самолично не подходил к коням - к нему их подводили бойкие цыганята, повинуясь указующему персту, венчавшему длиннющую руку. Великий знаток лошадей даже не снисходил до ощупывания бабок и в зубы не заглядывал. Он то и дело морщился, сбивая цену, хотя рядом с ним стоял под присмотром тех же цыганят туго набитый мешок.
Жихарь входил в ограду, поотстав от Мутилы, высокомерно шествующего с Налимом в поводу. В левую полу кафтана Мутилы была ночью предусмотрительно зашита губка, впитывающая влагу. Жихарь на одном плече нес суму с Колобком, вытаращенным глазом следил, наблюдает ли за ними Полелюй.
Хозяин ярмарки действительно поджидал их, усевшись на широком дубовом чурбаке. Рядом с Полелюем стоял стражник, державший веревку, на которую привязан был большой черный козел.