— Откуда я знаю! Да чего угодно!
— ОТВЕЧАЙ! — меня снова чуть не убило звуковой волной. Возможно я даже потерял сознание, но не заметил этого.
— Чего боится мудрец, но не знает глупец? — и снова услышал в голове тем же голосом произнесённые слова, кажется ни один звук не изменился. Как запись.
— Жизни?
— НЕВЕРНО!!!
Очнулся в кромешной темноте. Ничего не болит и даже голод куда-то пропал. Ну вот и всё, кажется я умер.
— Чего боится мудрец, но не знает глупец? — ну, не умер и на том спасибо. Хотя, если вспомнить, что я не знаю как оказался в пустыне, да и всю эту мистику вокруг. Может я уже мёртв и всё это загробный мир такой?
Меня пробрала лёгкая дрожь от ассоциации голоса с архангелом, встречающим души.
То время, пока я молчал — голоса молчали тоже, давая мне возможность подумать. Единственное, что мне мешало — моя собственная фантазия, рисующая в темноте страшных чудовищ.
В мозг впилась первая фраза в этом зале. Грешная душа. Я — грешная душа. Похоже я всё-таки преставился. Пустыня была моим чистилищем, а это место — испытание перед загробным миром. От моего ответа сейчас зависит попаду я в ад или в рай.
Голова закружилась от того, как сознание судорожно начало метаться в поисках ответа. Не то, не то, не то! Вариантов — тысячи, но все они не подходят. Мне нужен не просто подходящий под условия ответ, мне нужен правильный ответ. Тот единственный, что отправит меня в рай. Грешником особенным я никогда не был, но и веры не приобрёл, а говорят, что это важно.
Так может Бога? Бога боится мудрец, но не знает глупец? Бред, это только слегка сумасшедшим людям хочется, чтобы их боялись, а богам это не нужно. Я уверен в этом.
Знаний? Тоже бред, мудрый никогда не чурается новых знаний, да и у последнего глупца их хватает.
Чувствую, что ответ на поверхности, рядом. Более того, я уверен, что точно знаю ответ, нужно его только найти.
Может судьба? Судьбы боится мудрец, но не знает глупец? Вроде похоже… но знает ли мудрец свою судьбу? Да и смысл мудрому бояться неизбежного. Нет, тоже бред.
Я начал раскачиваться в такт своим мыслям. Ну же, ещё варианты. Бред, бред, бред! Так! Успокойся! Вдох-выдох, вдох-выдох. Наверняка вопрос связан конкретно со мной. Если я стал мудрецом в пустыне, но был глупцом раньше. Ну точно же, я хлопнул на радостях себя по лбу. Надеюсь, они молчат не потому, что уже поздно.
— Это желания! Желаний своих боится мудрец, но не знает глупец! Мудрец осторожен в том, что желает получить и знает, что куда важнее детали, чем само желание, а глупец — не знает чего желает на самом деле. Это как в поговорке: «За что боролся, на то и напоролся!»
Сразу, как я замолчал, раздался грохот, в котором я распознал смех. А затем ярко засветило солнце, стоящее в зените. А потом меня потянуло в небо, мягко поставив на горячий песок, который уже не обжигал залечившиеся ступни. За мной следом из под песка вылетела огромная скала, размером со всю ту пещеру. По тому, как с неё откололся огромный каменный шип — я понял, что стоял на этой скале в пещере.
— Наконец! — голос по прежнему остался очень громким, но уже не оглушал. — Осталось одно. Душа, обременённая правом! Загадывай желание человечества. Быстро! Я долго ждал.
Справа от скалы появилось привидение женщины, выразительно и беззвучно двигавшей губами, от чего в моей голове раздался тот же мягкий голос: «Бойся своего желания. Ты не можешь отказаться, желание обязательно должно изменить всё человечество, иначе жди беды. Формулируй правильно. И думай спокойно, сколько хочешь. Демон не вылезет из камня, не исполнив твоё желание, а если верно загадаешь — то и сил после не останется.»
— Быстрее, грешный!
Предыстория
Не помню, что было до. Но сейчас я оказался в степи, покрытой редкими кустами и высокой пожелтевшей травой. Вдалеке виднеются кирпичные руины каких-то строений, сейчас уже и не поймёшь что это раньше было. Захотелось пройтись к руинам, гладя голыми руками шершавые верхушки злаковых. Чем дальше иду, тем больше разнообразия вижу кругом. Цветы. Птицы. Куски скал во мхе. И неестественная тишина стелющаяся вокруг руин.
Я слишком поздно почувствовал неладное: из травы вокруг меня начали подниматься мёртвые с косами. Все в чёрном рваном тряпье. Лезвия кос ржавые и кривые, но древки все новые, будто вчера выточили из сырой ещё древесины.
В немом крике развернулся и побежал назад, что есть мочи. Но уже на четвёртом рывке остановился, хлопнув себя ладонью по лбу. В руках появился автомат Калашникова, а грудь приятно сдавило разгрузкой с обоймами.