— Твоя красота окончательно увядает, — говорил ей в отчаянии Тито, который уже было, попробовал угрожать ей, что бросит. — Несмотря на свои двадцать четыре года, ты выглядишь старухой. Я люблю тебя, потому что чувствую себя точно припаянным к тебе, потому что родство душ связывает нас, но красота твоя здесь ни при чем. Ты старуха. Тобой может интересоваться только тот, у кого животные наклонности. Только я, который помнит твою закатившуюся красоту, могу увлекаться тобой.
Ты почти труп. Благодаря пудре и разным втиранием, ты можешь обмануть только слепого, но потом тебя оттолкнут и отбросят, как плохо сфабрикованную фальшивую бумажку. Ты можешь рассчитывать еще на каких-нибудь пять-шесть мужчин и несколько приключений, и больше ничего.
Итак, Кокаина, если ты не хочешь, чтобы я навсегда покинул тебя, откажись от этих немногих приключений. На всю твою жизнь я останусь верным тебе. Когда уже никто не будет смотреть на тебя, я все же буду любить, говорить, что ты хороша, и дам тебе иллюзию того, что так тебе дорого: что ты можешь нравиться.
Но за это я прошу у тебя в продолжение периода агонии твоей красоты быть мне верной, чего до сих пор ты не могла дать мне.
Подумай, что к тебе приближается ужас одиночества. Подумай о том времени, когда ты должна будешь одна проводить ночи в холодной постели, а, проснувшись, смотреть на желтое тело, которое ни в ком не возбудит уже желаний.
Если ты откажешься теперь от всех тех мужчин, которые ищут тебя, то и тогда я буду любить тебя.
Кокаина слушала его с холодным вниманием, а затем сказала:
— Мысль о том, что я должна отказаться, пугает меня.
— Отдаешь ли ты себе отчет в том, что я предлагаю тебе взамен?
— Да. И все же предпочитаю остаться завтра и навсегда покинутой, чем отказаться от удовольствия, которое ожидает меня сегодня. Призрак одиночества не так страшен, как действительность сегодняшнего дня, т. е. отказа от всего.
— Несчастная! А подсчитала ли ты все то, что тебе остается? Разве ты не помнишь, что каждое утро тебе приходится вырывать волосы около губ? Разве ты не видишь, что кожа на шее стала у тебя такой, как у индюка?
— Да. Но приключения еще щекочут меня.
— Подумай, что завтра ты будешь старухой.
— А ты послезавтра.
— За деньги я найду молодых, свежих и красивых женщин.
— Я тоже найду за деньги веселых мужчин.
— Это большая разница, — возразил Тито. — Я всегда платил, как платит всякий мужчина, даже в двадцать лет, когда ему кажется, что женщина отдается ему по любви. Ты же всегда продавала свою любовь, а теперь окажешься в печальной необходимости покупать у других. Познаешь, как это печально платить за любовь.
— Это то, чего я еще не испробовала. Как знать, быть может в этом есть и хорошая сторона. Посмотрим. А теперь мне пора: в четверть десятого мой выход; смотри, уже девять. Прощай.
По окончании спектакля немногие свободные места около рулетки были сейчас же заняты. Тито блуждал между столами: международные типы гетер, людей без сегодня и завтра, дамы определенного и неопределенного возраста, мужчины всех положений и званий — все это смешалось в одну общую массу.
Тито не нашел себе места.
«Достаточно, чтобы кого либо из них схватил апоплексический удар, — думал Тито, — и сейчас же было бы три свободных места: исчез бы покойник и два его соседа, которые унесли бы его. Люди чувствуют больше сострадание к умершим, чем к живым».
— Trente et un: rouge impair et passe![17]
Старая дама, которая все проиграла, не двигалась с места. По меньшей мере — сохранить за собой место.
— Эгоистична, как солитер! — громко сказал Тито.
Сидевший перед ним господин обернулся:
— Арнауди?
Это был старинный друг детства.
Что за наказание Господне эти друзья детства! Имев несчастье встретить их в то время, когда у тебя не было еще достаточно здравого смысла, ты должен переносить их всю жизнь и встречаться в разных частях света!
— Проиграю вот эту тысячу пезет, — сказал Тито друг детства, показывая на стопку жетонов, — и пойдем.
Тито стоял и рассуждал сам с собою: игра — это не что иное, как конденсированное существование: жизнь — это четверть часа игры в рулетку; кто выиграл, тот достиг своей цели; а для того, чтобы выиграть, достаточно, чтобы господин справа отвлекал твое внимание, а дама слева мешала тебе ставить туда, куда ты хочешь; довольно, чтобы ты сидел вблизи небольших цифр, когда они выходят, или довольно услышать шепотом сказанный номер и поставить на него.