— Я вам не верю, — ответила Габриэль, — но буду считать это большим комплиментом.
— Послушайте.
Размашистым движением он сел за рояль, и в следующее мгновение люкс отеля «Ритц» наполнился музыкой, куда более мощной, чувственной и волнующей, чем та, что она слышала в балете. Габриэль поддалась своему инстинкту — вместо того чтобы сесть на диван в глубине комнаты, она, наоборот, подошла ближе.
Она смотрела на своего гостя и думала, что рояль — идеальный реквизит для любого мужчины. Музыка делает красивым даже самого непривлекательного. Особенно если он играет только для одной женщины. И если пальцы этого мужчины превращают им же написанные ноты в звуки… Потрясающе. Вдохновение, могущество и ранимость. Сила его музыки мощным потоком обрушилась на нее откуда-то из глубины музыкального инструмента. Совсем не так, когда слушаешь, как кто-то исполняет произведение, написанное другим. И хотя Габриэль уже не первый раз видела Стравинского за роялем, именно в этот момент ее охватил настоящий восторг. Она вдруг почувствовала удивительную близость, музыка будто превращала их в одно целое. Каким счастьем было бы наполнить свой дом этой музыкой! Слышать ее каждый день, каждый час, который им отпущен. Только он и она. Это прекрасное видение так захватило ее, что реальность вдруг перестала существовать…
Глава одиннадцатая
Габриэль с огромным удовольствием рассказала бы Мисе про Игоря Стравинского и его «любовь» — что бы ни означало для него это слово, — но твердо решила молчать. Она ничего не сказала подруге ни о своем романе, ни даже о новой редакции «Весны священной». Мися вряд ли смогла бы понять, что связь со Стравинским скорее духовная, чем физическая, — даже несмотря на то, что рядом с ним ее тело по-настоящему оживало. Это было нечто совсем иное — такого она не испытывала еще ни к кому, даже к Бою. Однако страсть никак не уменьшала скорбь, Стравинский не мог соперничать с умершим.
Какое облегчение, что Мися снова рядом! Габриэль сейчас не хотелось ничем осложнять их возобновившуюся дружбу. Так приятно было прогуливаться с Мисей по выставочным залам отеля «Друо». Во Франции этот аукционный дом был могущественной монополией, а потому ценностей здесь хранилось, наверное, больше, чем во многих музеях. Антикварная мебель, картины, скульптуры, итальянские хрустальные люстры, восточные ковры — чего тут только не было, и среди прочего — старинные рукописи и драгоценности. Интересно, много ли русских эмигрантов смогло, убегая из страны, увезти с собой свои сокровища? Большая часть этих сокровищ определенно ушла с торгов именно здесь.
В одном из богатых залов с затемненными окнами, устланном мягким красным ковром, под матовым приглушенным светом были выставлены лоты для следующих больших торгов. Мися и Габриэль остановились у одной из витрин. За стеклом лежали те самые рукописи, ради которых они пришли. Несколько листков, исписанных убористым почерком, на удивление хорошо сохранившиеся чернила и четкие контуры букв. Однако расшифровать написанное было невозможно — отчетливыми остались только цифры.
— Это же невозможно прочитать, — разочарованно протянула Мися.
— Но наверняка найдется кто-то, кто занимается старыми рукописями, — возразила Габриэль.
— Ну да, найдется, но я имею в виду — мы не сможем это прочитать. А значит — никакого смакования подробностей за бокалом шампанского у тебя в гостиной, — Мися вздохнула. — Столько усилий! Тебе сначала придется найти специалиста, который в этом разбирается, а потом еще как-то убедиться, что он не врет. Прости, Коко, боюсь, мы зря сюда пришли.
Мися была права, как всегда. Глупо вкладывать деньги в то, чего не понимаешь, — это может дорого обойтись.
Но что-то в этих пожелтевших листках притягивало Габриэль. Дело не казалось ей таким уж безнадежным, как считала Мися. Она теперь многое знала о Медичи. Например, то, что Екатерина привезла с собой из Флоренции парфюмера, которого считают основателем парфюмерного дела во Франции. Некто Рене, он упоминается даже в романе Александра Дюма «Королева Марго». Габриэль совершенно забыла об этом, книгу Дюма она читала, по совету Боя, уже очень давно. Но теперь, после стольких вечеров, проведенных за изучением истории Медичи, она вспомнила об этом, а вдобавок узнала, что по приказу Марии Медичи в Грассе, на юге Франции появилась первая лаборатория, в которой алхимики занимались исключительно производством ароматов.
Габриэль прижалась лицом к стеклу витрины. Последовательность чисел и букв действительно напоминала формулу. Это могла быть формула того самого чудодейственного аромата, которым мечтала обладать Мария Медичи. Аромата, способного уберечь женскую красоту от старости. Если это так, то это будет сенсация!