— Я уверена, это формула.
— Возможно, — согласилась Мися. — Но не забывай, мы не знаем, о какой формуле идет речь. Может быть, это туалетная вода, а может, просто рецепт похлебки.
Такова была Мися — то восторженная до невозможности, то скептичная до ужаса. Габриэль улыбнулась. Как хорошо, что она уже давно привыкла к характеру подруги. Однако ее саму сомнения сейчас просто раздирали на части: с одной стороны, магическое действие рукописи, с другой — здравый смысл, который говорил, что Мися права.
Габриэль застыла, изучая артефакт за стеклом. Вдруг ее взгляд упал на карточку с номером, под которым эти рукописи были выставлены на аукцион.
— Мися, я не вижу, какая тут цифра? — взволнованно спросила она. — Тут так темно, у меня все плывет перед глазами. Какой номер на карточке?
Мися удивленно уставилась на подругу, но не стала никак комментировать этот внезапный приступ слепоты.
Покопавшись в сумочке, она вытащила оттуда лорнет в серебряной оправе и посмотрела на карточку.
— Номер пять. Это лот номер пять.
— Мое счастливое число! — Сердце Габриэль радостно забилось. Значит, это не ошибка — она и сама видела цифру на карточке, но хотела убедиться, что ей не почудилось. Один, два, три, четыре, пять… Мистика монастыря Обазин — единственное светлое воспоминание о жизни в сиротском приюте. — Я куплю эту рукопись. И пожалуйста, не говори, что это напрасно, даже если мне придется заплатить за нее огромную цену. Этот номер — знак судьбы!
— Боже мой, да ты, похоже, по уши влюбилась! — изумленно выдохнула Мися.
Габриэль не расслышала: она не сводила глаз с рукописи за стеклом, безуспешно пытаясь прочесть хоть слово.
— Ну причем тут Игорь Стравинский? — пробормотала она, погруженная в свои мысли.
— О-ля-ля!..
Возглас Миси вывел Габриэль из задумчивости, она посмотрела на подругу.
— Что случилось?
— О, как я понимаю, случилось уже очень много всего! — Мися натянуто улыбалась, но глаза ее сверкали. — Ты скрыла от меня свой роман?! Вот уж не ожидала от тебя такого, Коко!
— Нет никакого… — начала Габриэль, но осеклась и замолчала. В горле у нее пересохло. Только сейчас до нее дошло, что она совсем не так поняла безобидную фразу, сказанную Мисей, — и сама угодила в ловушку, которую ей никто не расставлял.
Габриэль нервно посмотрела по сторонам. Поток посетителей, рассматривающих экспонаты, тек мимо них, как воды Сены тихим осенним днем — неспешно, равномерно. Люди двигались между экспонатами, задерживаясь то у одной витрины, то у другой. У какой-то бронзовой статуи на небольшом постаменте собралось уже довольно много народа, но среди потенциальных соперников не чувствовалось ни волнения, ни любопытства друг к другу; только сотрудники охраны и служащие аукционного дома зорко смотрели по сторонам. Разговоры велись приглушенным тоном и сливались в один негромкий, мелодичный звук, напоминающий журчание воды на плато Лангр. Похоже, кроме Миси, светские сплетни тут никого не интересовали.
Понизив голос, Габриэль упрямо повторила:
— Нет у меня никакого романа.
То, что произошло с ней, пока она стояла у рояля и слушала музыку Стравинского, было похоже на смерть — как будто на мгновение ее не стало. Ощущение невесомости, которое наступает вслед за наивысшим наслаждением. Их тела вдруг стали одним целым, сплелись в объятии — и когда это произошло наяву, то было так естественно и так логично. Конечно, это было неправильно. В ту ночь Габриэль отправила его обратно к жене, но знала, что в следующий раз у нее уже не хватит на это сил и он останется до утра.
От воспоминания о тех страстных минутах по коже у нее побежали мурашки. Габриэль вздрогнула, словно от холода. В действительности же холодом веяло, скорее, от Мисиного выражения лица.
— Может быть, это вовсе не духи, — указывая пальцем на рукопись, язвительно предположила та, — а любовный эликсир! Марию Медичи наверняка куда больше интересовал какой-нибудь афродизиак, чем косметические микстуры. Говорят, она была совершенно безнравственна и спала чуть ли не со всеми мужчинами при дворе, холостыми или женатыми, не важно.
Трудно было не понять, что Мися имеет в виду на самом деле.
— Даже если и так, я куплю рукопись.
— Конечно. Думаю, тогда тебе тем более стоит ее купить, — пропела Мися с многозначительной улыбкой.