Сплетя свои пальцы с его, она сказала:
— Решено. После ужина будем танцевать на мосту Сен-Бенезе. Ты прав, нельзя упускать такую возможность. Так что плевать на неудобные туфли. И на все остальное тоже — ведь здесь нас никто не знает.
Уже пробило полночь, когда они не спеша направились к мосту из всем известной песни. За много веков мощная средневековая конструкция изрядно пострадала от многочисленных наводнений: однажды бурные воды Роны сорвали и унесли с собой большую часть сооружения, оставив от когда-то самого длинного моста Европы всего лишь четыре пролета. Мост стал чем-то вроде дороги в никуда, а отсутствие перил делало прогулку по нему опасной даже днем, и уж тем более ночью.
Все вокруг заливал тусклый лунный свет. Волны с тихим всплеском набегали на берег, и отблески фонарей кружились на темной поверхности воды, словно рой светлячков. Тишину нарушали только кваканье лягушек и звук мотора — где-то неподалеку проехала машина, свет фар, прорезав темноту, скользнул по первой арке моста, и все стихло. Этой ночью других желающих погулять по мосту не нашлось — они были здесь одни.
После сытного ужина и выпитого вина отсутствие перил на мосту казалось Габриэль скорее забавным, чем опасным.
— Нужно смотреть под ноги, а то еще рухнем в воду! — смеясь, сказала она, делая пируэт. И в следующий же момент, потеряв равновесие, чуть не упала, но Дмитрий успел поймать ее. Высвободившись из объятий, она взяла его под руку.
— Пришло время станцевать канкан! — заявила она, взмахнув свободной рукой, будто собиралась дирижировать невидимым оркестром. — Ты знаешь оперетту «Ба-та-клан» Оффенбаха?
Дмитрий покачал головой.
— Нет, никогда не слышал.
— Ну, тогда смотри… — Габриэль встала перед ним и, поклонившись на театральный манер, начала танцевать, энергично подбрасывая ноги и слегка охрипшим от вина голосом распевая песенку «Ко-ко-ри-ко». Она помнила ее так же хорошо, как и шлягер про убежавшую собаку, и исполняла с не меньшим энтузиазмом, чем много лет назад.
В конце выступления ее единственный зритель разразился бурными аплодисментами.
Запыхавшись, она бросилась Дмитрию на шею.
— Так и быть, после такого я не буду заставлять тебя еще плясать со мной казачок, — пошутил он.
— Спасибо, — засмеялась она, но потом, наморщив лоб, добавила: — Подожди-ка, ты что, струсил? Казачок ведь танцуют только мужчины.
— Верно, а канкан только дамы, — ответил он, смеясь закружив ее вокруг себя. — Зато английский вальс танцуют вдвоем.
Его слова тут же навеяли ей мысли о другом. Даже несмотря на то, что при жизни Боя медленный вальс еще только входил в моду, Габриэль хватило одного лишь слова «английский», чтобы погрузиться в воспоминания об умершем.
Места на мосту было не много — ровно столько, чтобы станцевать этот танец. Они кружились в медленном вальсе. Прижавшись к Дмитрию, Габриэль слушала мелодию, которую он тихо напевал ей на ухо.
Положив голову ему на плечо, она словно плыла над землей, уносясь в мечтах к тому, другому мужчине, с которым никогда так не танцевала — и с которым уже никогда не сможет этого сделать.
Глава тринадцатая
Наутро, после ночи, проведенной в Лионе, Габриэль предстояло встретиться со своим прошлым. Она не бывала здесь ни разу с тех самых пор, как уехала, и сейчас, сидя в «роллс-ройсе» рядом с Дмитрием, не знала, готова ли к этому.
Несмотря на то что она никогда не ездила через Центральный массив на машине — на это тогда просто не было денег, — извилистое шоссе почему-то казалось ей до боли знакомым. Окруженная по-весеннему зеленеющими лужайками с пасущимися упитанными французскими коровами, каменными крестьянскими домиками и быстрыми прозрачными речками, дорога уходила вдаль. Воздух стал холоднее, круглые верхушки вулканов словно присыпало белой пудрой. Хотя в машине было тепло, Габриэль поплотнее закуталась в пальто. Сколько она себя помнила, она всегда мерзла на этой дороге, а потому ей и сейчас, будто по привычке, стало холодно.
Тьер был маленьким городком, не отмеченным ни в одном путеводителе, поэтому тут не бывало туристов, а местные жители мало интересовались светской жизнью далекого Парижа. И хотя дорогой автомобиль, безусловно, привлекал внимание, никто не узнавал его пассажиров: нескольких любопытных взглядов удостоились лишь блестящие хромированные крылья «роллс-ройса» и меховой воротник пальто Габриэль. Приободренная отсутствием внимания к своей персоне, она взяла Дмитрия под руку и повела мимо аккуратных домов-фахверков по живописным извилистым улочкам и переулкам времен Средневековья. Здесь трудно было найти кафе, зато мастерские попадались на каждом шагу, отовсюду доносились удары кузнечных молотов и звяканье металла, а с моста, где сливаются реки Дю-роль и Доре, отчетливо слышался шум водяных мельниц.