Бедная женщина, очевидно, боится потерять крышу над головой. Да, Габриэль теперь с другим, но разве она может просто взять и выставить супругу Стравинского с четырьмя детьми за дверь?
Габриэль знаком дала понять Жозефу, что справится сама, и, когда он вышел, потянулась к чайнику, чтобы налить Екатерине чаю. Она ждала, что та выскажет свои опасения вслух, но напрасно.
Выждав некоторое время, Габриэль сказала:
— Как бы то ни было, вы для меня желанный гость, Екатерина.
— Что?.. О чем вы?
— Мне бы и в голову не пришло просить вас уехать только потому, что…
— О, что вы!.. — воскликнула Екатерина, не дав Габриэль закончить. В отчаянии взмахнув руками, она чуть не опрокинула свою чашку с чаем. — Прошу вас, нет-нет, я совсем не то имела в виду! Вы так добры к нам! Никто так не помогал нам с тех самых пор, как мы покинули Россию.
Сбитая с толку, Габриэль растерянно молчала.
— Видите ли, месье Стравинский… Игорь… Он полюбил другую женщину!
Выпалив это, Екатерина обмякла в кресле, будто признание отняло у нее последние силы.
Оторопев от неожиданности, Габриэль смотрела на нее и не знала, что сказать. К такому повороту она оказалась не готова. Она ожидала, что после их неудачного романа Игорь Стравинский вернется к жене. Он любил свою семью, в этом не было никаких сомнений. Поэтому новость о том, что он, не теряя времени, нашел себе новую женщину, была как гром среди ясного неба. Что это, как не предательство? Не ее лично, конечно, — но предательство жены, детей, ее гостеприимства, в конце концов. Неужели он всерьез рассчитывает, что она примет у себя в доме еще и его новую возлюбленную?! Ее изумление постепенно переросло в гнев.
В гостиной повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на камине, прерывистым дыханием Екатерины и лаем собак за окном. Наконец Габриэль, так ценившая умиротворяющее безмолвие, нарушила это напряженное молчание.
— Кто эта женщина? Я ее знаю?
На побледневших щеках Екатерины вспыхнул румянец.
— Полагаю, вы встречались. Месье Стравинский влюбился в Веру, супругу Сергея Судейкина. Он хочет, чтобы она развелась, — тихо сказала она, потом протянула руку к своей чашке и, смочив пересохшее горло, добавила: — Мадам Судейкина гадала Игорю на картах. Она говорит, карты никогда не лгут. Думаю, она права. Так вот карты говорят, что им суждено быть вместе. Всю жизнь.
— Ну что ж, вполне возможно, — пробормотала Габриэль, нахмурившись. Несмотря на ее суеверность, сейчас ей почему-то с трудом верилось в Божий промысел. Что-то подсказывало, что дела обстоят куда прозаичнее. Очевидно, Вера Судейкина, поддавшись чарам великого композитора, всеми силами пыталась привязать его к себе. Габриэль слишком хорошо знала Стравинского — такое действовало на него безотказно. С другой стороны, трудно было винить его в том, что он предпочел красивую, энергичную и вдобавок увлеченную им женщину своей больной жене. Габриэль вспомнила, что несколько раз видела мадам Судейкину у Дягилева. Да, она была привлекательна и, судя по всему, отлично разбиралась в тонкостях таинственной русской души, а главное — точно знала, чего хочет.
— А что, если карты все-таки ошибаются? Нельзя полагаться только на них, — решительным тоном заявила Габриэль.
Едва заметная улыбка скользнула по лицу Екатерины.
— Месье Стравинский одержим идеей, что мы все должны жить вместе…
— Вот как!
Екатерина даже не обратила внимания на возглас Габриэль.
— Он не может жить без детей и не хочет оставлять меня одну. Это так благородно.
Да уж, настоящий рыцарь, ничего не скажешь. Пока Габриэль раздумывала, куда ей поселить Веру Судейкину и стоит ли вообще поддерживать этот тройственный союз, Екатерина продолжала говорить. Занятая своими мыслями, Габриэль не следила за ее монологом, то и дело прерываемым кашлем, но вдруг знакомое название заставило ее прислушаться.
— Вы собираетесь в Биарриц? — переспросила она.
Екатерина испуганно подняла глаза.
— Можно мне еще немного чая?
— О, простите, как нелюбезно с моей стороны.
Габриэль поспешила налить чаю в пустую чашку. Сделав глоток, Екатерина продолжала твердым голосом:
— Месье Стравинский хочет, чтобы мы переехали в Биарриц. Он говорит, что для моих легких тамошний климат — это лучшее, что можно придумать.
— Вы хотите туда переехать?..
— Игорь хочет подыскать для нас с детьми и своей новой подруги дом на побережье. Вы же понимаете, не правда ли? Семья для него важнее всего.