На утро, как можно предполагать, утро, я отправился с лимонкой в нелёгкий путь. Мы шагали по тонким мостам, оказывавшимся после спящими соседями нашими, теми чёрными деревьями. Обиды не держат, к новеньким надо относиться с пониманием. Внезапно прилетает зеркальный птенец, поклоном головы предлагает свою помощь, мы не можем отказаться. Летим, лимонка гладит наш плот по ранениям. Как я тогда выжил, трудно вспомнить. Вибрациями тела птенец донёс до моего сознания, что спас меня в последнюю секунду от грязевой смерти после победы над жёлтой птицей, чего после отложил на некую землю. Затем летел, искал пищу. Он питается цепями, камнями, всем твёрдым и блестящим. Яркая птица же падальщик, но билась за вопрос нравов.
Прилетев почти к замку ежей, нашего героя сбивает выстрел из пушки. Мы падаем в воду. Огонь произвели, кажется, грибы. Уже неважно, нырнули в холодную глубь, смерть близка как никогда. Кончается воздух, корочка прячется в карман моих брюк, птенец взвывает, карабкается, но тоже тонет. Водоросли оранжевого цвета великодушно соизволили, завязав нас собой, вытянуть на берег, лишаясь своей жизни. Корни оторвались после рывка, растение пало. Скрываемся в бега, откашлявшись. У зеркального ранено крыло.
4 глава
Спрашиваю, конечно же, жестами у сидящего куска мыла, как добыть одежды, ибо наша шайка промокла. Ладно, только я нуждаюсь в смене облика. Не свежий, но выжатый лимон выдерживает любую обстановку, птенец – воин, ему бы залечить пробоину, стихия воды не рассматривается как преграда. А я мёрзну. Кусок мыла посмотрел на меня такими вырезами для глаз, в интонации, словно все должны знать такую информацию, возмущается он, как же скудоумен мой человеческий мыслительный процесс. Бросив надменно ленивое указание рукой, точнее, её обломанным подобием на сброд зубных щёток, отвернулся от нашей компании. И на том спасибо.
Двинулись в направлении толпы, нашли лежащий на граните гардероб, составляющий самые различные штаны, рубашки, кеды. Переодевшись во что-то простое и удобное для передвижения, я поймал взгляд одной щётки. Лучом вся банда предметов ринулась на нас явно не с благими намерениями. Как много вопросов, как мало ответов, почему именно они и этак бездарно охраняли склад, вернее, разлад. Птенец защищал нас как мог, но его истерзали кровожаждущие щётки. Мы с корочкой бросили нашего друга на погибель, спасая свои трусливые оболочки.
Вдвоём, спрятавшись в кустах, переписывались с корочкой, правильно ли поступили. Она сказала, что иного выхода не было. Я согласился. Она веет какой-то мудростью. Замечаю пролитый кофе, умирающий кофе. Он говорит корочке, что грибы не впускают никого в замок ежей. Он хотел сказать недовольство о низкой температуре погоды, а его одарили вовсе вечной мерзлотой с последующим испарением. Закинув струну на холм, забираемся вверх. Думаю, там хорошее место для лагеря. В голове рождаются сомнения, стоит ли рисковать всем ради непонятно чего. Тайна встречи превыше всего. Но мне нечего терять, по сути, я уже ничего не имею. Мотивов для развития тоже не нахожу. Ложимся спать, укрывшись листом чернейшего соседа. Деревья бывают совсем разных размеров.
Глава 5
Мне приснилось, что везде пропало приличие, разница в классах и юмор. Почему третий элемент? Он может быть только при наличии двух первых. Как же пошутить бедняку туалетно, если он схож с богатым, которому ныне не в укор выражаться непристойно в обществе? Позора нет, борьбы нет, ничего нет! Пойду позанимаюсь бессмысленным занятием, спортом. Бегаю в лесу, птички поют, солнышко светит, трава благоухает, ручейки шумят. Ёжик сидит под кустом… Спотыкаюсь, падаю лицом в пенёк, просыпаюсь от боли. Я проголодался. Ах, откуда во мне неистовое желание отведать свою цитрусовую подругу? Нет, это неправильно.
Иду искать еду. Достоевским взглядом смотрю в пустоту долины. Хоть бы ягодки, хоть что-то бы покушать! Шагаю далее, всё ниже от лагеря. Наблюдаю прекрасную картину: декольте, имитированное деревьями на груди горы, где находится замок. Впечатляет, даже возбуждает меня. Даже забыл про голод. Но рядом со мной оказалась верная лимонка, ударила меня по коленке, да так, что я опомнился. Мы пошли к серой воде, что окружала обитель правительства.