Имень — это по нашему как, местный граф? Или барон, то есть сошка помельче? Митрина сказала, что я, может быть, полечу на рухе — это что еще за летательный аппарат? Эти отсталые средневековые люди на чем-то летают?!
Тут, кстати, драконы есть. Но о том, что на драконах можно летать, знахарка не упоминала.
Да она о многом не упоминала! Прямо хоть возвращайся обратно и расспрашивай!
Тут рядом раздался короткий шорох, и — меня накрыло что-то темное и пыльное. Накрыло, скрутило, повалило, пыль забилась в нос. Я рванулась, пытаясь освободиться, что есть силы ударила кого-то локтем, коленом — поняла уже, что меня удерживают сильные мужские руки. Добилась лишь того, что крепкий кулак ткнулся мне под ребра.
— Тихо ты, дура!
А голос-то, вроде, знакомый. Мельник, точно он!
— Веревку давай! — велел кому-то мельник, — эй, шевелись, дурень, кому говорю!
Видно, желаемое он получил, потому что принялся меня связывать, обмотал так, что и шевельнуться было невозможно — длинная, видно, оказалась веревка.
— Отпусти меня, мельник! — завопила я, — именю на тебя пожалуюсь! И магу! Мало не покажется, понял?
Выкрикнула, даже не подумав, что говорю — само собой сказалось. И про именя вспомнила, не запнулась, и про мага!
— Эй смотри, отец, что говорит, а если и впрямь… — сказал… ну, да, тот парень по имени Эвер, точно он.
— Заткнись, — посоветовал ему мельник, — и без тебя тошно. Давай флакон, ну!
Я уже поняла, что кричать бесполезно, и соображала, что бы ему сказать, как договориться? Что ему там от меня надо? В рабство сдать именю? Вот уж добрый человек! Сказать ему — согласна, дескать, сдавай в рабство, я не стану жаловаться? Аж тошно стало от одной мысли, что я ему такое скажу. А какой у меня выход?..
— Открывай флакон! Вот бестолочь, и в кого только… — рычал мельник.
Вдруг на мою грудину что-то сильно надавило, так, что я резко выдохнула, а вот вдохнула… Вдохнула я что-то сладко-пряное, и, в общем, приятное, но что?..
— Ты меня травишь, паразит? Не смей! — заорала я и забилась в своих путах, и часто задышала, и снова постаралась объяснить, что о нем думаю…
Но эта попытка не удалась. Вместо слов из моего горла вырвался хрип и какой-то звериный вой.
— О, похоже, готово, — удовлетворенно заметил мельник. — Всего делов-то…
И он сдернул с моей головы мешок. Я жадно вздохнула чистый свежий воздух.
— Как ты, девонька? — мельник заботливо склонился надо мной.
Проклятый.
Из моих губ опять вырвался лишь вой.
— Теперь, значит, немая будешь, — сообщил он мне даже как-то доверительно. — Я загодя верным заклятьем запасся, у сильного мага купил, так что ничего не поделаешь. Вот что, девка — ты тут чужая. Те, кто видел, как тебя нашли — уже про то забыли. Люди верные, меня не выдадут. Уж коли пришла мне такая удача — я ее не упущу, нет. Дочку я уже просватал, и хорошо просватал, ни к чему ей к именю идти, а сын мне и подавно дома сгодится, поняла? На знатную ленну ты что-то не тянешь, так что вряд ли с меня за тебя спросят. А вот за безумную вполне сойдешь. Верно ведь? У меня как раз племянница безумная была, не немая, правда, ну кто об этом помнит?
Я затрясла головой — дескать, нет!
— Розгами выдеру, — буднично сообщил он. — Племянницу поучить — я в своем праве. Такие нежные и беленькие быстро вразумляются. Хочешь, что ли? А?..
Что он сказал?!
Я медленно качнула головой — нет.
— А может, и надо — чтоб верней все уяснила. К именю и завтра можно, и на днях — не горит пока, — размышлял он вслух. — А?
Подонок. Негодяй. Неужели такие есть во всех мирах? Кто бы сомневался.
Я молчала.
— Так что, девка, не будем откладывать? Везу тебя к именю, и ты ведешь себя как надо? А то вон прямо сейчас пошлю сына розог нарезать, это недолго, зато верней будет.
— Отец! — недовольно буркнул Эвер где-то сбоку от меня.
Я повернулась, взглянула. Перень стоял в паре шагов, смотрел в сторону и счастливым не выглядел. Но в то, что он, послушный сын, если прикажут, тут же пойдет за розгами, хоть и недовольно ворча при этом — я почему-то поверила сразу. Тем более что проверять не хотелось.
И я нехотя кивнула.
— Ага, согласна? Едем к именю? Ладно, — Мельник довольно потер руки. — Значит, помни — ведешь себя тихо, работаешь старательно, и чтобы все тобой были довольны. Отправят обратно ко мне — я уже сказал, что будет. Пожалеешь, что не в замке.
— Отец… — вновь подал голос мельников сын.
— Заткнись уже, — нехотя бросил мельник, — а то себе пойдешь розги резать, умник.
Эвер отвернулся, а мельник продолжал:
— Зовут тебя Камита. Ты безумная — я уже сказал, жила у богатой вдовы, пока та не померла. Бегала все время и разные фортели выкидывала, но мастерица на все руки — потому тебя и берут. Поскольку ты безумица, то дешевле нормальной девки, идешь к именю не на десять лет, а на все двадцать, он тебя и замуж выдаст, если пожелает, и все, что ему угодно. Но если ты от него сбежишь через год — меня это уже не касается. А вот если на меня жаловаться вздумаешь, уж не знаю, как сумеешь — я-то оправдаюсь, зато тебе не поздоровится, девка. Поняла?