— Рассчитывал, что я спасу тебя от ее гнева?
— Вроде того. Ты даже не представляешь, насколько она могла рассердиться.
— Да нет, представляю. — Кэролайн вздохнула. Безответственный, слабый, ни в чем не заинтересованный, Гейни умел быть очень обаятельным, когда ему это было нужно. Сейчас он выглядел испуганным маленьким мальчиком, который взял что-то чужое. Но он же не мог предположить, насколько серьезными будут последствия!
— Ты напишешь Роберту? — с надеждой спросил он.
— Нет. Забудь о Клэйтонах.
— Тогда кто нам поможет?
— Я не знаю, Гейни. Честно. Не знаю.
— Можно обратиться к Дарвэлу Преториусу, — осторожно предложил Гейни. — Он обрадуется, если мы посулим ему «Салем» в качестве залога.
— Не будь так в этом уверен. С какой стати он должен платить твои долги? Он может отказаться даже разговаривать с тобой. Ты же не слишком вежливо вел себя с ним, помнишь?
— Да, верно. Я ему очень завидовал. У него было все, о чем я мог только мечтать, и он получил это безо всяких усилий.
— Ты же знаешь, что это неправда, — возразила Кэролайн.
— Хорошо, — вздохнул Гейни. — Раз ты так говоришь… Слушай, Кэрол, ты даже черта убедишь, что он ангел с крыльями. Почему бы тебе не попробовать свои способности на нашем суровом соседе?
— Мне не нужно этого делать. Дарвэл сам предложил одолжить нам денег… ну, почти предложил.
— И ты отказалась? Я знал!
— Давай я сама с этим разберусь, — устало сказала Кэролайн. — Я что-нибудь придумаю.
В словах Гейни было рациональное зерно. Если предложить Дарвэлу какой-нибудь ценный залог под одалживаемые деньги, то это будет уже сделкой, а не актом милосердия. Она заложит свои бриллианты!
Когда Кэролайн проехала между столбами, отмечающими границу владений Дарвэла Преториуса, ее пульс участился. А если Дарвэл скажет, что ее бриллианты ему не нужны? Что, если он только посмеется над ней?
Но попытка — не пытка. Закусив губу, — если бы Кэролайн знала, насколько в этот момент была похожа на Мириам Вермеер! — она нажала на педаль газа.
На многих участках тростник был уже срезан, а на некоторых даже зеленели молодые всходы. Здесь непрерывно шла работа: убирался урожай, земля осушалась и подготавливалась для новых посадок. Глядя на это, Кэролайн почувствовала ни с чем не сравнимую радость земледельца, но тут же помрачнела, вспомнив, как близок «Салем» к банкротству.
Она свернула на дорогу, ведущую к особняку. Дарвэл, наверное, уже вернулся домой, он сидит сейчас в шезлонге, в расслабленной позе, расстегнув рубашку, пьет коктейль — первый после тяжелого дня в поле — и ждет ужина. Теплая волна любви охватила ее. Дарвэл умеет быть добрым. Разве он не пообещал ей свою помощь? Сердце девушки забилось сильнее, когда она представила, как Дарвэл усмехнется, выслушав ее предложение. Но другого выхода не было — и уверенность в этом гнала ее вперед.
Воздух в саду был наполнен ароматом гибискуса и сонным жужжанием пчел. Через весь дворик протянулись длинные тени, но они не достигали бассейна, вода в котором переливалась закатными бликами. В одном из шезлонгов кто-то лежал. Сердце Кэролайн чуть не выскочило из груди, но это оказался не Дарвэл. Это была девушка в зеленом купальнике — высокая, стройная, она поднялась навстречу гостье. На плечи ее было небрежно накинуто большое белое полотенце. Яркие медно-рыжие волосы рассыпались по плечам. Это была Эмералд.
Кэролайн сразу узнала ее, так как видела уже в третий раз. Да, Гейни не ошибся. Именно она стояла во время скачек на дальней трибуне.
— Здравствуйте! — Голос у Эмералд был низкий и мелодичный. — Вы ищете Дарвэла?
Кэролайн стоило большого труда не повернуться и не побежать, не умчаться как можно дальше от этих зеленых глаз. Она испытала глупое желание соврать о том, зачем она здесь, но не смогла ничего придумать.
— Я пришла поговорить с ним о сахаре. — Ее голос вдруг осип.
— Понятно. — Эмералд подошла ближе. Вся красота закатного солнца, казалось, сверкала в ее роскошных волосах. По сравнению с ними еще нежнее была белизна лица. — Все в этих местах говорят только о сахаре. Пожалуйста, присаживайтесь. Дарвэл скоро придет.
Они стояли лицом к лицу, и Кэролайн поняла, что не сможет дождаться Дарвэла.
— Я зайду как-нибудь в другой раз, — решила она. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
— Мы уже встречались — помните, на базаре банту. И позже в тот же день — в «Раковине устрицы». Меня зовут Эмералд де Йегер.
— Кэролайн Нортон. Моя бабушка была хозяйкой «Салема».
— Ну конечно. Дарвэл мне говорил. Она завещала имение вам — вместе с Гейни. — Эмералд продолжала с интересом разглядывать девушку. — Тогда, в Умланга-Рокс, я хотела поговорить с вами, но не решилась. Что-то в вас такое было — что-то доброе и дружеское. Меня это притягивало.
— Я почувствовала то же самое, — призналась Кэролайн. — Мне показалось, что вы попали в беду.
— Да. Мне было так плохо, что хотелось прыгнуть со скалы, чтобы океан раз и навсегда избавил меня от проблем. Но теперь все уладилось.
— Я вас видела потом… с Дарвэлом.
Эмералд надела пляжный халат.
— Вэл мне тогда очень помог. Как и всегда, впрочем. — Она перевела взгляд с Кэролайн на окутанные тенью деревья позади бассейна. — Его не слишком заботит мнение общества, но я оказала ему медвежью услугу, когда исчезла. Мне нужно было остаться, а я сбежала, причинив боль Вэлу и многим другим людям, включая себя саму.
— Нет никакого смысла винить себя в том, что уже давно прошло и забыто, — сказала Кэролайн. — Если вы не желали никому зла, вас все уже простили.
— Я сама не могу себя простить. Вижу, вы мало обо мне знаете. Все, что вы слышали, — это отвратительную сплетню про нас с Вэлом. А ведь он просто пытался мне помочь… Господи! Какой же я была тогда дурой! Кроме себя, ни о ком не думала и делала все, что хотела.
— Многие люди ведут себя точно так же…
— Нет, вы не понимаете. — Эмералд отвернулась. — Это был не просто каприз — все было серьезно… Хотя с какой стати я должна докучать вам историей своей жизни? — Ее тон изменился, стал более сдержанным. — Выпьете чего-нибудь? — спросила она.
— Нет, я, пожалуй, поеду, — ответила Кэролайн. — Поговорю с Дарвэлом в другой раз.
— Может быть, что-нибудь ему передать? У вас что-то срочное?
— Нет-нет, я хотела поговорить с ним насчет работников, которых он нам обещал, но я могу позвонить из дома.
— Тогда пообещайте мне, что в скором времени вернетесь. Я буду очень рада вашему обществу.
Это было предложение дружбы, сделанное с королевской элегантностью. «Я совсем не хочу, чтобы она мне понравилась, — подумала Кэролайн. — Но ничего не могу с собой поделать».
— Приезжайте к нам в «Салем», — сказала она. — Мы будем рады вас видеть в любое время.
Эмералд засмеялась, демонстрируя идеальную белизну зубов:
— Очень мило с вашей стороны, но, может быть, стоит сначала спросить, что думает об этом Гейни?
— Причем здесь Гейни?
— В свое время он воображал, что влюблен в меня. — Эмералд призналась в этом без тени тщеславия. — Он очень расстроился, когда я заявила ему, что не могу выйти за него замуж.
— Потому что любили другого?
Их взгляды встретились. Быстро темнело.
— Потому что любила другого, — тихо повторила Эмералд.
«Я хочу узнать об этом больше, — подумала Кэролайн, — но в другой раз. А сейчас не время — с минуты на минуту может вернуться Дарвэл».
— Скажите ему… скажите Дарвэлу, что я позвоню ему утром. — Она попятилась к деревьям, за которыми был выход из сада.
— Хорошо, — кивнула Эмералд. — Он поехал за Джил. Вы, наверное, ее видели?
— Да, — улыбнулась Кэролайн. — Когда она была на каникулах, мы с ней играли в теннис и катались верхом. Она милый ребенок.
— Да, — сказала Эмералд темным деревьям, — очень милый.