Стоп. Об этом вообще нельзя думать. Ни о чем нельзя думать.
Что делают в подобных ситуациях? А, вроде душ принимают или ванну. В жалкой и бесполезной попытке смыть произошедшее.
Карина усмехнулась и снова пошла в душ. А еще нужно переселиться в другой номер и поспать. Потому что отключить разум хотелось невыносимо. Вернее, все оставалось таким невыносимым, что единственным выходом было отключиться.
Она скептически взглянула на себя в зеркало и включила воду.
***
Брак Ки’Айли и Эл’Боурна не был несчастным. Он был счастливым, как все Одобренные браки. Ощущаешь чувства друг друга, и это рождает такое проникновенное понимание, что ты не можешь сделать больно другому. Да и его чувства — они же и твои.
А постоянно чувствовать себя связанным с другим оказалось нестрашно.
Это было хорошо, это рождало спокойствие и надежность. И засыпая на груди Эл’Боурна, Ки’Айли думала, что в итоге все не так уж плохо. Они почти счастливы. Почти.
А Эл’Боурн гладил ее пушистые волосы и не мог осудить за «почти», потому что ощущал ее, словно себя самого.
Но иногда Ки’Айли думалось, что надо же, есть Одобренный брак... Он дает все это. Расплавляет границы между двумя, навсегда лишает одиночества. А у них с Рон’Альдом было практически то же самое без всякого Одобренного брака...
Она не делилась этими мыслями с мужем. Ей не спрятать от него эмоции. А вот мысли — можно.
Глава 10. Принесший победу
Это было обычное утро, одно из множества, что Ки’Айли с Эл’Боурном проводили вместе. Благодаря присутствию одобренного супруга оно было комфортным, теплым и родным.
Ки’Айли оделась, как обычно, в зеленое: короткое широкое платье до колен и такого же цвета туфли. Посмотрела на себя в зеркало. За годы, прожитые с Элбом, она стала выглядеть почти как раньше. Излишняя худоба ушла, хоть былая округлость форм и не вернулась. На щеках появился румянец. Даже глаза снова блестели. Только вот лицо уже навсегда утратило детское озорное выражение, что было у нее до войны, когда даже самые страшные видения не могли сломить ее.
Эл’Боурн неслышно подошел сзади, обнял ее и поцеловал в макушку.
— Моя маленькая пушистая Древняя, — улыбнулся он. Ки’Айли накрыла ладонью его руку у себя на талии:
— Будь осторожен, здоровячок Эл, — с ответной улыбкой сказала она.
Но на самом деле ей было неспокойно, и Элб это тоже чувствовал... Он уходил на три дня работать в другой мир. А после этого у него намечался боевой вылет. Атаки геар последнее время стали редкими, но еще более мощными.
По ее прогнозу, Эл’Боурну ничего не грозило, но иногда было тревожно. Что будет, если она потеряет и его? Говорят, судьба одобренной вдовы хуже всего. Словно оторвали кусок плоти, и на его месте ноющая, никогда не заживающая рана. А ведь они с Эл’Боурном и верно «смертники» — когда-то она увидела черную стену в их будущем, и с тех пор это видение нередко повторялось. И неизвестно, кто из них уйдет первым, кому придется пережить беспросветную пустоту.
Она редко делала это, но сейчас что-то подсказало посмотреть свое будущее. И вдруг… Ки’Айли резко дернулась из рук мужа и отошла на середину комнаты. Увиденное ошарашивало…
— Что с тобой, милая? — с тревогой спросил Эл’Боурн. — Что так разрывает тебя? Радость и …
Ки’Айли схватила его за руку.
— Рон’Альд… Я больше не вижу черной стены в его будущем… Там другое! Элб! Он! Он…
— Что там?! — с еще большей тревогой спросил Эл’Боурн, а Ки’Айли ощутила его досаду и искренний страх.
— Потом! — сказала она. — Все потом, я должна спешить!
Взглянув в испуганные серые глаза мужа, она поменяла мир. И как могла… быстрее и быстрее, побежала по мирам в Белый Замок. В родные апартаменты, где давно не была. Оказавшись в них, она мысленно потянулась к Эл’Троуну и отправила ему картинку, представшую в видении. Правитель должен быть в Белом Замке, была договоренность, что она придет со своим прогнозом в это утро… И получила ответ, но даже не осознала его, лишь бросила обратно: поспеши, Правитель.